Идите в баню! Книга третья. Часть 2 - страница 9

Вон те двое?! Ведь выползли отсюда, поди, вполне осчастливленными?! Если бы не так, разве были бы они так веселы и радостны?

Забегая вперед

Справедливости ради и не в укор бане, одной из лучших, на его взгляд, в областном городе Иркутске (главный критерий – пар), надо сказать, что на протяжении всего вечера из огромной, по банным меркам, толпы отдыхающих ему попался от силы еще один человек такого же вида и состояния, как и встретившиеся на входе.

Кто знает, ведь он спросить остерегся: не его ли приятели-весельчаки, перепарившись, покинули заведение раньше запланированного времени, оставив друга одного?

А тот, оттого расстроившись, в неистовстве, с шумом и плеском, метался по бассейну, расположенному на улице под навесом, где в воде листьев от веников было примерно половина на половину залитого вещества по формуле H₂O плюс C₅₅H₇₂MgN₄O₅, и выражался ядовито и крепко, вспоминая своих товарищей, покинувших его так не вовремя! То есть не выдержавших характера не в душе, а организме, в виде крепкого пара или не менее крепких напитков. Знающие люди говорят, на горячую хмель вдвойне, то и поболее по башке лупит.

Ныряя в бассейн и выскакивая на поверхность, гражданин выпивший непрестанно вспоминал какую то мать и ее сыновей, непечатно посылая их то в одном, то в другом направлении. Скорее всего, тех сынов, кто только что его покинул.

Сам он выглядел этаким нахухыренным петушком-задирой, с торчащими усами, как у товарища Чапаева, вернее, актера Б. Бабочкина из одноименного фильма довоенных годов прошлого века. Кеша помнил фильм наизусть, так как в учебке его им показывали в клубе почти каждый день, и потому всех, кто имел чуть похожие усы, принимал за этого героя гражданской войны.

Наконец-то нанырявшись, Чапаев вылез из бассейна, напялил на голову шапку, изготовленную в стиле папахи с красной лентой, и, матерясь, цепляясь то к одному, то к другому голому человеку, попавшемуся на пути, двинулся в парильню.

Обладатель перечисленных качеств и стиля поведения был явно не вполне умен, а если выразиться скромнее, был дураком (на взгляд Иннокентия) в прямом и ясном смысле этого слова.

Хотя…

А может, все и не так было, как подумал Иннокентий, а на самом-то деле мужик тех двоих, что его покинули в неровен час, посылал, ну а вкупе с ними и остальных, то есть всех заодно, вообще всех на этом несправедливом, на его личный взгляд, белом свете.

А может, и не посылал, а послал Петьку и Фурманова за добавкой, а они не поняли и ушли восвояси…

«Один квас в продаже, – неожиданно произнес Василий Иванович трезвым голосом, – а там всего два градуса!» Вот, мол, в бассейне и то под двадцать, а в парилке и того более… Вот, помню, на реке Урал было… – начал он, но…

Вдруг, набычившись, мужик оповестил присутствующих еще о ком-то, вернее, о некой особе, посылая ее в тую.

Кеша понял буквально: это была Анка-пулеметчица.

Кряхтя, разнося вновь все в пух и прах, вылезая из искусственного водоема, пьяненький нехорошо покосился на очкарика Кешу, подозревая, что это белый замаскировавшийся офицер, а затем прокричал на всю Ивановскую, вернее, улицу Алмазную:

– Хороша водица! Мать ее за ногу!!! Все сняла, весь негатив, все стрессы! Вот она, банька-то, что творит!

И так далее, и тому подобное … (От автора: это правда, ребята, не вру ни капельки!)

Затем, покачиваясь и непечатно выражаясь, пошагал вовнутрь, по пути делая неадекватные высказывания о целительных свойствах русской бани, присовокупив в свою речь такое, о чем наш описатель решил не распространяться, иначе планку допуска книги к читателю из +16 переведут в +30, и тогда точно не видать нам в наших общественных банях юного поколения, воспитанного так, чтобы париться одетыми и прогреваться в знойных саунах вперемешку со слабым женским полом.