– Как я тебя понимаю, Бекки! Ладно, буду собираться, нужно сегодня повидаться с Лизой, а то приехал её проведать, а вчерашний день провел в своих делах.
– Хорошо, передавай ей привет, – сказала Бекки с нотками сочувствия.
Она хоть и пыталась это скрывать, но слегка недолюбливала Лизу, считая её пустоватой и слишком правильной. Мы все, кроме самой Лизы, давно подметили такое отношение Ребекки, но не придавали этому особого значения, считая её эмоции детской сестринской ревностью. Но в данный момент я почему-то начинал понимать свою сестричку. Девушка из благополучной уважаемой семьи, живущая неподалеку, была хорошей партией, что совершенно не давало мне возможности видеть её с того угла обзора, с которого на нее смотрел творческий ум Бекки. В любом случае, годы отношений не могут быть спонтанно перечеркнуты непонятной бурей эмоций двух последних дней, а потому я ехал к Лизе.
* * *
Ещё по пути к нашему стандартному месту встречи в парке я ощутил какое-то странное чувство – чувство нормальности. Окружающий мир вернулся в своё обычное состояние, как будто кто-то просто взял, и выключил во мне кнопку, мигом сняв с меня все выданные ранее бонусы. Не знаю, что произошло, как необходимо было реагировать на возврат сознания в прежнее русло, гневом или грустью, но по большой части меня такой поворот событий явно не устраивал. Добравшись до парка, я обнаружил, что он закрыт на ремонтные работы. Об этом было написано на табличке, повешенной на перегородившем вход шнурке. За шнурком суетилось много народу в спецовках. Одни перекладывали бордюры парковых дорожек, другие меняли старые лавочки на новые. Из припаркованных рядом автомобилей выгружали мешки и строительные материалы. На автомобилях и спецодежде работников красовались выполненные в готическом стиле буквы и эмблема: набор геометрических фигур в центре круга. «Сетал».
«Что это за название такое? – подумал я. – Может, аббревиатура или вымышленное? И зачем вообще понадобилось ремонтировать парк? Привычная обветшалость придавала ему своеобразный уют».
С моим мнением целиком и полностью были согласны парковые вороны, которые сидели на деревьях и с недовольным видом наблюдали за творящимся внизу безобразием. Происходящие вокруг перемены меня ненадолго отвлекли от внутренней потери, но неуютная обыденность быстро вернулась, продолжив неприятно угнетать. Назначив новое место встречи с Лизой, я уныло побрел к нему вдоль парковой ограды. Вмешательство в мой жизненный устой раздражало.
– Пе́тре, ты не представляешь, что со мной произошло за вчерашний день! Привет! – затараторила Лиза, ещё не дойдя до меня.
Я сразу оживился: неужели изменения коснулись не только меня, и я найду, с кем поделиться своими переживаниями?!
– Здравствуй, рассказывай поскорей, что там такого у тебя случилось!
– Мне вчера перезвонили из одной фирмы, в которой я оставляла свои данные. Вернее, не совсем фирмы. Какая-то государственная организация, занимающаяся работой на правительство, представляешь!
Я не видел её такой оживленной с момента нашей первой близости, она была восторженно возбуждена. Казалось, из её глаз вот-вот выскочат маленькие юркие бесята. Слышать такое было приятно, но, увы, это был не тот ответ, который хотелось бы услышать мне.
– Да, и что?
– Слушай, мне вчера перезвонили и попросили приехать на собеседование. Ты не представляешь, я проходила собеседование на полиграфе или детекторе лжи, не знаю точно, как та штуковина правильно называется. Всё как в фильмах про шпионов!
