– Но ты мне не веришь, – с горечью выдохнула я, глядя в окно и не замечая обыденного пульса Бергамо.
– Я не верю твоим догадкам, а не тебе.
– Это одно и то же.
Даже через тысячи километров океана и горных пиков я почувствовала, как он до боли прикусил губу, чтобы наш разговор не свернул ни в ту сторону, не завёл нас в тупик, как обычно бывает. Наверняка злость вздула вены на его предплечьях, когда он яростно сжал кулак и едва не проломил тонкую стену к соседям справа. За этот год мы оба подхватили синдром утраты, и гнев был одним из его побочных эффектов.
– Оливия, – как можно более спокойно выдавил Рик. – Полиция уже проверяла твою теорию, и они ничего не нашли.
– Потому что плохо искали.
– Чёрт возьми, Оливия!
Рик всё же не сдержался, и я услышала глухой стук где-то на фоне. Как будто кулак всё же нашёл цель в стене и оставил на ней лабиринт маленьких трещин.
– Ты сбежала посреди ночи, перелетела через океан и даже ничего не сказала. Ты в незнакомой стране, не знаешь их языка и не представляешь, откуда начинать поиски. А если ты попадёшь в беду? Если твоё абсурдное расследование приведёт тебя не туда?! – он чуть смягчился и еле выговорил: – А меня даже не будет рядом…
– Так будь рядом, Рик. Ты всё ещё можешь поверить мне и прилететь.
– Прошлая ночь для тебя ничего не значит?
– Она значит для меня слишком много, поэтому я и предлагаю тебе сделать это вместе. Тебе просто нужно поверить.
– Прости, Лив, но я не могу вот так сорваться и улететь на другой материк.
– Тогда не пытайся меня остановить.
Обертоны его голоса я выучила наизусть, чтобы знать, как громко кричит его молчание. Он мог бы ещё многое наговорить в трубку, о чём мы оба потом пожалели бы, но оставил все слова в себе. Они продолжат гнить, как ворох опавших листьев, пока кто-нибудь не сгребёт их в кучу и не вывезет прочь. Долгие месяцы мы оба гнили каждый в своём горе, и этой гнили накопилось слишком много, чтобы вот так просто вывезти её за один раз.
– Пообещай мне, что ты будешь осторожна, – вместо криков и обвинений попросил Рик. – Пообещай держаться подальше от опасности.
Я собиралась запустить руки во тьму. Одно моё пребывание в Бергамо – целый прыжок в эпицентр опасности. Если я нащупала верный след, то пошлю к чёрту осторожность, лишь бы дойти по нему до конца. И я снова соврала Рику.
– Обещаю.
– Где ты остановилась?
– В отеле «Сан Лоренцо».
– Там есть кухня? Главное, не забывай поесть. Не хочу снова мчаться в больницу, где тебя кормят через катетер.
– Обещаю, – снова повторила я, со стыдом вспоминая, как медсёстры пичкали капельницами мою исхудавшую руку почти с прозрачной кожей, потому что долгие недели я питалась одним горем и сигаретами.
– И звони мне каждый день, чтобы я знал, что с тобой всё в порядке.
– Хорошо. Каждый день утром и вечером я буду на связи.
Если Рик и не купился на мою мастерскую ложь, то не подал вида. Так мы и играли свои роли на разных сторонах света, чтобы игра продолжалась. Ни один из нас не осмеливался положить трубку, но пока я не знала, что ещё сказать, чувствовалось, что Рику хотелось сказать очень многое.
– Лив, ответь мне честно на один вопрос.
Когда просят о подобном, ты заранее готовишься к тому, что придётся много врать.
– Зачем ты пришла прошлой ночью? Чтобы пустить мне пыль в глаза? Чтобы сделать всё ещё сложнее? Чтобы поиздеваться?
Но врать мне не пришлось, потому что иногда правда целебнее лжи.
