По настоянию профессора, в последний путь Розу везла Альфа, которую впрягли в старую подводу-биндюгу. Моряк покрасил подводу в чёрный цвет. Роза возлежала на ней в красном нарядном гробу, впервые активно не участвуя в таком важном событии. На груди у неё желтел букет мимозы, бесплатно положенный Нарзаном. Рядом водрузили кресло-качалку с Аркашей. Подвода дергалась, и Аркаша горестно раскачивался над гробом, как старый служка, читающий молитву.
Сбоку, у гроба, гордо вышагивал Лёнька-уголовник, держа поводья.
За подводой шли супруги Невинных и несли венок из металлических цветов с надписью: «Незабвенной нижней соседке от любящих соседей сверху». Их венок был единственный, они этим очень гордились и не позволяли никому его трогать.
Сзади двигалась башнеподобная жена Харитона и, как ребёнка, вела за руку поникшего супруга. С другой стороны дворника поддерживал профессор. За ними маршировали все девять Харитонычей, выстроившись друг за другом по порядку номеров. Следом шла Муська, изо всех сил сдерживая в рамках приличий свой разудалый зад. Замыкали процессию моряк и старуха с курицей. Курица, чувствуя серьёзность происходящего, не хулиганила, а шла рядом с хозяйкой, как послушная собака после приказа «к ноге»!
Прощались молча. Потом Муська произнесла:
– Она мене была как родная мама.
И Харитон зарыдал, уткнувшись в необъятность своей супруги. Та успокаивала его, баюкая у себя на груди. Муж и жена Невинных горестно вздыхали, все ещё не решаясь выпустить из рук свой венок. А на подводе, как на постаменте, памятником невысказанному горю, в кресле-качалке шёпотом плакал Аркаша.
Прошло несколько дней. Тишина во дворе стала привычной. И вдруг – сенсация: Аркаша начал оживать! Сперва он вставал с кресла и шагал по комнате, потом сидел на скамеечке во дворе. А после – уже сам ходил за молоком и даже стоял в очереди за бананами. Двор загудел. Все горячо обсуждали воскрешение из мёртвых, сокрушались, что Роза не дожила до такой радости. Но это было не всё. Не успели переварить это событие, как взрывной волной ударило следующее сообщение: Муську засекли, когда она на рассвете выныривала из Аркашиного полуподвала. Это было уже слишком.
Потрясённый двор угрожающе затих перед бурей. Страсти накалялись и дымились.
Первым сорвался Харитон. Он напился, не дожидаясь субботы, схватил топор и с криком «Ну, Муська!» стал гоняться за своей женой. Когда профессор, отобрав топор и напоив его чаем, спросил: «Зачем жену гоняешь, Харитон?», тот горестно ответил:
– Все они такие.
И впервые профессор не осудил его, а задумался.
– Тука она, вот кто! – заявил молодой Невинных.
– Фи, Ленечка, что за выражение! – брезгливо сморщилась мама-аристократка.
– Что такое тука? – спросил папа.
– Тука – это жена кобеля, – интеллигентно объяснила мама.
После первого шока, вызванного неожиданным сближением Муськи и Аркаши, все обитатели дома, не сговариваясь, объявили им войну.
Харитонычи теперь играли в футбол только возле Муськиного окна, используя его как ворота без вратаря.
Харитон, убирая двор, сметал весь мусор в окно полуподвала. Через несколько дней окно Аркашиной комнаты уже не открывалось, оно было замуровано, вернее замусоровано, до форточки.
– Они все сказились! – жаловалась Муська участковому. – Чего они всовываются? Мы хотим создать молодую семью.
Участковый призывал всех сохранять спокойствие, но его призыву не внимали.
