Прошло не так много времени, когда Людмила с ассортиментом блюд на подносе присоединилась к сидящей за круглым столом и тут же, в соседней кабинке, между подвыпившими посетителями разгорелся спор, внезапно нарушив спокойствие, привлёкши сотрудников полиции. Пять секунд и…, «какое-то странное и выжидательное выражение читалось на лицах супружеской пары, никак, по этой причине пара замешкалась и как – то притихла, – неужели, это внезапное появление полицейских нарушало прежние замыслы пары, вернее всего, не так себя поведут уверенные в себе москвичи».
Закравшееся недоверие, к паре уроженцев независимой Украины, якобы долгие годы живущих в Российской столице, интуитивно выталкивало Людмилу подальше от компании упитанных супругов, то и дело свербящих глазами, с назойливостью приглашая в свой недостроенный дом в Долгопрудном.
Но, вместе с тем, что-то необъяснимое, как крейзи в голове, по-прежнему продолжало её удерживать, не смотря на все её неоднократные колебания и сомнения. Она упорно не могла понять, «ну, почему, эти люди, по их словам, занимающие в прошлом высокий статус чиновников, оказались столько открытыми и гостеприимными к первой встречной у музеев Кремля? Да и зачем, этим якобы коренным москвичам потребовалось ждать пенсионного возраста для осмотра древних соборов и оружейных палат?» Зазвонил телефон, Владимир Арнольдович, прервав её размышления, словно этим подтолкнув к решительным действиям, отбросив куда – то какую-то абсурдную нерешительность, казалось звонок, освободил её от мутного чужого давления, подобного гипнотическому воздействию. Извинившись перед супругами, она резко встала из-за стола, оставив в недоумении супругов, сидящих за круглым столом, только то, и сообщив напоследок, что дома её заждались. Исчезнув из вида, под удивлёнными взглядами, на себя не похожих, словно застывших во время обеда, она заспешила по лестнице вниз к двери, а там выйдя на площадь, смешалась в толпе у входа в метро, открыла дверь и без оглядки спустилась.
Придя в магазинчик, что находился в ближайшем к дому квартале, Людмила с Владимиром, взяв тележку, прохаживались по залу, набирали продуктов, «интересно, что на еду денег ему никогда не жалко, вот он какой, добрый дядя. Вероятно, он думает, я просто животное? – рассуждала Людмила, – как видимо, мне больше ничего и не нужно?»
– Пойдём, купим чего – ни будь. Что ты хочешь, Люсель, вина…, шампанского?
– Лучше немного белого, – ответив ему, Людмила подумала: «Какая наигранность, улыбается мне, и не слова о том, что я разгуливала по кафе. Как надоели мне эти застолья, одно и то же, ужин на кухне! Да и к тому же гляжу – он не промах», наблюдая, как он при ней, не стесняясь ее, заигрывает без оглядки, с девушкой продавцом, «совсем что ли, сбрендил старый?»
Людмила продолжала стоять и смотреть, улыбалась, словно то, что происходит, естественно и вполне нормально, терпеливо наблюдая, как на глазах Сысоев одаривает шоколадкой девушку, сидящую на кассе. «Куда тебе, „дедушка Мазай“, – размышляла она, глядя на такое, откровенно неприличное заигрывание с девушками, со значительной разницей в возрасте, – ещё не всех зайцев собрал, как давно в зеркало на себя ты смотрел?» – хотелось одёрнуть его но, в этот момент в сумке её зазвонил телефон.
– Людочка, «здрасте», вернее доброго вечера Вам. Звоню Вам по просьбе Алисы, она будет ждать Вас около девяти, придёте в четверг?
