Игра Бродяг - страница 11

– Так странно проводить ночь вне дома. Впрочем, разве это не мой новый дом? – как из сна, донесся до нее мягкий голос Вогта. – Я просто должен привыкнуть.

Не обращая на него внимания, Наёмница достала мародерский каравай и, отрывая от него маленькие кусочки, принялась апатично жевать, едва работая ноющей челюстью. На днях ей очень удачно врезали под подбородок. Кто-то из своих – Наёмница уже и не помнила, кто именно. Ерунда. Ничего необычного. Между наемниками и не такое бывает. Тем временем совсем стемнело, вода стала черной.

Она слышала плеск. Что он там делает, играет в кораблики? Он зашлепал по воде ладонями и тихо рассмеялся.

«Воткнуть кинжал ему в ухо по самую рукоять», – помечтала Наёмница, пытаясь немного успокоить себя.

– Перестань! – не выдержала она.

Он беззлобно пробормотал что-то ей в ответ и плеск прекратился, сменившись едва слышным шорохом снимаемой одежды. Затем Наёмницу окатил каскад брызг.

В бессильной ярости она вскочила на ноги и обнаружила, что не может придумать, что сказать. Вогт плавал кругами. Его голова и плечи ярко белели. Он нырял и плыл под водой, мелькали его пятки, потом выныривал, и с волос и кончика носа устремлялись к поверхности тонкие струйки воды. Вид у него был невероятно довольный.

Наёмница смотрела как зачарованная, потом, прогоняя наваждение, тряхнула головой – словно кошка, которой дунули в ухо.

– Что ты делаешь?

– Я грязный. Неприятно быть грязным.

Пожалуй, она тоже хотела бы ополоснуться от пыли, крови и пота. Пару минут Наёмница спорила с собой, но соблазн пересилил. Какой странный, странный день сегодня, будто сон. А во сне делай что хочешь. Когда Вогт отплыл подальше, она сдернула с себя рубаху и короткие, обрезанные выше колен штаны и плавно, бесшумно, гибко скользнула в воду, такую холодную, что дух захватило. Плечо прострелило болью, но затем успокоилось. Пусть это и сон, вода казалась вполне настоящей, даже более настоящей, чем в прошлом, может потому, что сейчас она смогла сосредоточиться на ней полностью. Будучи всегда в окружении недобрых людей, Наёмница привыкла уделять максимум внимания тому, что считала угрожающим, и минимум всему остальному. В действительности она редко видела реку, даже стоя на берегу.

Вогт появился из темноты и завис в воде с раскинутыми руками, выжидающе уставившись на нее. Наёмница не сомневалась, что его блестящие глаза видят в темноте гораздо лучше, чем ее собственные. Она осторожно подплыла к Вогту и застыла в той близости, что любое волнение воды могло заставить их тела соприкоснуться. Вогт не догадывался о ее намерении смутить его. Наёмница молча, с холодной яростью смотрела на него, уже понимая, что у нее ничего не получилось. Внезапно она ощутила его пальцы, прикоснувшиеся к ее выступающим ребрам, и отпрянула.

– Ты такая худая, – удивился Вогт.

Наёмница отвернулась и с головой погрузилась в воду. Она поплыла сквозь холодную упругую толщу и вынырнула в отдалении, жадно глотая воздух. Вогтоус нагнал ее, и они поплыли на почтительном расстоянии друг от друга.

– Если бы ты… – начал он.

– Нет, – отрезала Наёмница.

Она выбралась на берег первой и небрежно отряхнулась от воды, словно животное. Пользуясь темнотой и занятостью Вогта, она развернула зеленый плащ и запрятала кинжал под выступающей из земли петлей древесного корня. Затем собрала свою одежду и прошла дальше по течению, отыскав место, где берег спускался полого к воде. Постирав одежду, Наёмница развесила ее на деревьях, а сама завернулась в зеленый плащ. Его она не стала мочить полностью, застирав лишь окровавленный край. Кровь въелась и не отстирывалась. Даже в слабом свете, исходящем от месяца, Наёмница могла разглядеть пятно. Она безнадежно поскребла пятно ногтями и скривилась. Что ни делай, кровь никогда не смывается полностью. Вот, например, ее ладони – поднеси их к лицу, и почувствуешь хорошо знакомый металлический запах.