– Здесь душно, – пробормотала она, схватившись за висок. Но затем ее рука бессильно упала вниз, и пальцы скрылись в складках платья. – Мне нужно на свежий воздух. Прогуляюсь в саду. Вы двое составите мне компанию.
В руке Шванн оказался ключ. Перед тем, как отпереть клетку, она пристально посмотрела в глаза Наёмницы.
– Не советую тебе предпринимать какие-то неразумные действия. Что бы ты ни попыталась сотворить, результат будет один: мои люди разорвут тебя в такие мелкие клочки, что и собаки потом не найдут чем поживиться.
– Не сомневаюсь, – буркнула Наёмница.
Наёмница решила покинуть клетку с достоинством: выпрямила спину и широко шагнула вперед, с грохотом треснувшись лбом об оказавшуюся неожиданно низко перекладину. Шванн растянула губы в снисходительной улыбке. Вогт должен был спросить как обычно: «Тебе больно?»
Но не спросил.
Наёмница уныло побрела последней, ощущая, как веревки все туже затягиваются на горле. Если она не предпримет «неразумные действия», то неминуемо наступит удушение. А если предпримет, то уже никогда не сумеет себя собрать. Выбор довольно сомнительный. Неудивительно, что ей не по себе.
Голова раскалывалась.
***
– Что тебе известно обо мне, оборванка? – спросила Шванн, не оборачиваясь.
Вогт шел следом, не замечая ни тепла, ни света, ни пения птиц, и благоговейно придерживал край ее подола, чтобы он не волочился по траве.
«Этого не может быть, – подумала Наёмница во внезапном озарении. – Ничего этого не было раньше. Да я в жизни не видела ни единого замка!» На секунду она твердо уверилась: Шванн никогда не существовало, но затем она с удивлением обнаружила, что в действительности много слышала о Шванн. Что в стране нет женщины могущественнее. Что даже кочевники не смеют нарушать пределы ее владений. Что вся ее прислуга – исключительно отпрыски знатных семейств, и им запрещено поднимать взгляд на Шванн, ведь она столь прекрасна, что мужчины, единожды посмотрев на нее, впадают в тоску – в ущерб их обязанностям, а завистливые женщины начинают ее ненавидеть.
Наёмница не знала, насколько все это правда, но сама уж точно возненавидела Шванн и горела желанием придушить ее, хотя едва ли это было связано с красотой хозяйки замка. Наёмница и до встречи со Шванн хорошо понимала, какая она – темная, худая и взъерошенная. Ну и что? Однако в присутствии рыжей стервы она ощущала себя не только уродливой, но и ничтожной – и именно это доводило ее до безумия. Она не была ничтожной! Наверное…
Интересно, впадет ли Вогт в тоску?
– Я слышала, что ты – куртизанка, – с улыбкой, более похожей на оскал, ответила Наёмница после долгого молчания. На самом деле формулировка была несколько иной – «фаворитка правителей». Что ж, суть-то одна и та же. – Что, я достаточно много о тебе знаю?
– Ну, а кто ты, можешь не рассказывать. Я сама все увидела, – очаровательно осклабилась Шванн. – Не то чтобы на лбу написано, но что-то вроде, не так ли, оборванка? – она ввинтилась взглядом Наёмнице в висок, где под покрывалом волос сверлило и жгло клеймо.
– Это только мое дело, – ответила Наёмница со смертельным холодом в голосе. Но как бы она ни стремилась уничтожить противницу своей ненавистью, та оставалась неуязвимой для нее.
Шванн рассмеялась.
– Не думаю.
Одновременно они обратили взгляды на Вогта. Он улыбался.
– А кто такие куртизанки?
«Хорошо, что он недоумок», – подумала Наёмница.
