Выполнив все обещания перед Пухляшем и получив заветную таблетку, я отменил в туалете очередное самоудовлетворение какого-то сумастбродного парня. Я дождался ночи. И тут началось.
Малевич встал посредине комнаты, присел и спустил штаны. Я не выдержал:
– Малевич, раскудрид твою мать, стой – стой!
С кровати соскакивает Иван и подбегает ко мне, схватив меня за шею и закрыв мой рот. Далее я слышу:
– Даниил, успокойся и дай мне помочь тебе.
Малевич делает свое дело и начинает что-то рисовать на полу. В комнате подялась ужасная вонь, люди начали просыпаться и ворчать, а Иван сказал:
– А ну успокоились все, а не то порежу.
И все успокоились. Я пытался кричать, увидев, что у Малевича с руками, затем я не сдержался и меня вырвало. Иван сказал:
– Ну наконец-то.
Он начал пихать мне в рот белую таблетку. Я сопротивлялся, он заткнул мне нос и в тот момент, когда я открыл рот для втягивания воздуха, бросил ее мне прямо в глотку. Я начал пристально смотреть за Малевичем, жадно втягивая воздух, чтобы меня вырвало, но попытки были тчетны. Иван заткнул мой рот полотенцем и продолжал держать одной рукой мою шею, сдавливая ее. Как только я начинал шевелиться, то задыхался и думал только о том, чтобы не умереть. Он начал приговаривать, не останавливаясь:
– Это все для тебя, дружище, это все для тебя, я отблагодарю тебя, так и знай.
Санитар, видимо, спал. Иначе никак не обьяснить, почему он не реагирует на наши звуки. Мистер апатия по приказу Ивана беспрекословно уселся на колени в рисунок из дермища. Меня клонило в сон все сильнее и сильнее, я начал засыпать под слова Малевичу с призыво к дьяволу.
– Прими душу агнеца нашего, что в кругу твоем, и исполни то, что.…
Утром я проснулся от крика санитара:
– Малевич сука! Опять! Когда уже нахрен тебя выпишут отсюдова?! Вставайте, мужики. Фу бл… ть, как вы здесь спите? Выходите с палаты, все вон в коридор!
Все потихоньку начали вставать с кроватей, показывая свое недовольство тяжелыми вздохами. А кто-то, будто бы не спавший всю ночь, выбежал пулей в коридор. Шли дни, мыться в другое здание конкретно нас троих так и не звали. Один день не отличался от другого, все так же Иван следовал везде за мной, и я собирал красные таблетки через Пухляша. Жена, как оказалась еще, оставляла для меня ништячков, за что ей огромное спасибо. И вот в один из дней санитар начал оглашать список тех, кто будет мыться не в местных тазиках, а пойдет под полноценный душ. В списках оказался Иван, Малевич, и также там был я. Я понял, что стекло нигде не билось и мне бояться нечего, мы не сбежим. Через несколько минут после оглашения списка Иван вдруг ушёл из палаты и как ни странно после его ухода где-то разбилось окно. Мне пришлось пулей идти из палаты, и я увидел, что все собираются у туалета. Нужно заметить, как и куда Иван прячет стекло. Санитары разгневано вбежали в туалет с криками:
– Кто это сделал? Кто окно разбил, сволоты? Так, все целы?
Иван показал пальцем на Апатиста, на что тот просто кивнул. Я сказал:
– Проверьте всех, вдруг кто-нибудь стекло с собой взял. Санитар ответил:
– Да, пожалуй. Все в угол вставайте и выходим после того. как вас осмотрят. Стекла в руку брали? Все, кроме одного сказали:
– Нет.
Единоличник проговорил:
– Да.
На что санитары незамедлительно прореагировали, начиная его шманать. Ничего не найдя, сказали:
– Брал ты стекло, куда положил-то?
