– И ты все это съешь? – Даша скептически покосилась на ее поднос.
Соня уверенно кивнула и направилась к единственному свободному столику у самой двери.
Девушка не могла вспомнить, когда в последний раз она ела что-либо подобное. Кусочки телятины таяли во рту, а рагу было таким вкусным, что хотелось плакать от счастья. Шесть месяцев на диете из овсянки и обезжиренного творога сделали из нее невероятного гурмана.
Следующие десять минут в комнате раздавался только стук ножей и вилок. Когда ребята насытились, послышались смешки и разговоры.
– Это было здорово! – похлопала себя по животу Даша. – Даже мама так вкусно не готовит.
– П‑п‑простите, все места уже заняты. Можно сесть с вами? – послышался слабый голос.
Возле их столика стоял Петруша. Девушки кивнули, и он с облегчением опустил свой поднос.
– Сидишь на диете? – спросила у него Даша. На тарелке у Петруши красовались вареные овощи и немного рисовой каши.
– Папа хочет, чтобы я похудел к началу Игры, – коверкая слова, промямлил он и принялся ковырять вилкой в овощах. – Но, по-моему, ничего у меня не выйдет.
Петруша ткнул пальцем в свой толстый бок.
– Мой брат был полненьким в детстве, – сказала Даша оживленно. – Родители отправили его на бокс. Эд похудел почти на пятнадцать килограммов! Хотя ему разбили нос и сломали пару ребер.
– Драки – это не для меня, – покачал головой Петруша. – У меня сердце слабое. Папа называет меня хлюпиком. Вчера он записал меня на плаванье, хотя плаваю я тоже неважно.
Соня заметила на руке Петруши странные отметины, похожие на ожоги.
– Что это у тебя?
Петруша сильно покраснел и спрятал руку под стол.
– Это после комнаты раздумий, – проговорил он.
Соня от негодования сжала кулаки. Значит, ее догадки насчет той странной комнаты оказались верны.
– Зачем отец отдал тебя в эту школу? – спросила она.
– Он думал, так будет лучше. Думал, что там-то из меня точно сделают настоящего мужчину. А на практике они издевались надо мной постоянно. Я рад, что теперь учусь здесь, – проговорил Петруша.
Звонок прервал их беседу. На этот раз под свою опеку ребят взяла смотрительница Вера. На вид она была самой строгой из всех смотрительниц, и за обедом Соне показалось, что ее побаивается даже Георг.
– Прошу за мной. Не отставать! – проговорила Вера и быстро вышла из столовой.
Женщина повела класс вверх по мраморной лестнице прямо в распахнутую белую дверь. Оказавшись внутри, Соня не смогла сдержать восторженного вздоха. Она очутилась в самой огромной библиотеке, которую когда-либо видела в своей жизни. Высокие стрельчатые окна походили на витражи древнего собора. В промежутках между ними полукругом стояли открытые книжные шкафы с миллионами книг на всевозможных языках. До самых верхних полок с древними папирусами и ветхими фолиантами можно было достать только с помощью пятиметровой лестницы. А чтобы добраться до нижних, где лежали книги размером с письменный стол, нужно было присесть на корточки.
– История Игры – чрезвычайно сложный предмет, – произнесла смотрительница Вера высоким монотонным голосом, когда ученики заняли свои места. – Вам придется запомнить сотни дат и выучить десятки тысяч имен. Надеюсь, вы начали готовиться заранее, иначе ваши шансы на победу в Игре ничтожно малы.
Соня и Даша переглянулись.
– Меня не интересует, как много ваших предков становились победителями. Я буду судить только ваши знания. И никому, повторяю, никому я не сделаю ни малейшей поблажки.
