В следующий миг дверь у изголовья кровати, которую я не заметил сразу, открылась и из нее вышла Алиса, обнаженная, раскрасневшаяся после горячей ванны. Ее шоколадная кожа теперь отливала благородной и начищенной до блеска бронзой. Я впивался глазами в каждую впадинку ее легкого тела, любуясь вздымающейся вслед за руками грудью, точеной и похожей на молодое яблоко, так что внизу, где обычно бюстгальтер подхватывает ее, нет даже намека на складочку.
Она стояла перед зеркалом, вобравшим в себя весь ее образ, а я ловил взглядом все изгибы, такие близкие и такие желанные в этом ночном моем одиночестве. Всего несколько метров отделяло меня от теплоты ее кожи, но эти метры были длиною в целую жизнь. Я стоял как вкопанный, пока в ее окне не погас свет и Алиса, оставаясь полностью нагой, не порхнула под легкое одеяло. Только тогда я смог сдвинуться с места, хотя еще долго лежал, вспоминая увиденное и раз за разом в мыслях прикасаясь к ней, к этой коже цвета молочного шоколада с отливом спелой бронзы.
Глава 7
Барбекю. 20.02. Суббота
Субботнее утро началось позже обычного. Вскочив с кровати, я глянул в окно в надежде увидеть Алису. Но, к моему разочарованию, утреннее солнце сделало окно самым настоящим зеркалом, за которым невозможно разглядеть ровным счетом ничего.
Позавтракав яичницей и чашкой кофе, я облачился в белую футболку, черные спортивные шорты и прямо босиком направился к незаконченной фигурке садового гномика. Сегодня я планировал вырезать глаза и бороду, придав им объемность. Стоит ли говорить, что я то и дело посматривал то на дверцу в зеленом заборе, то на заветное окошко? Каждую минуту мое волнение по поводу встречи с Алисой только нарастало, и я понял, что лучше включить спокойную музыку, пока не порезал руки острыми инструментами. Задний двор плавно залила тихая мелодия. Такие обычно называют музыкой для сна, но и для работы с ножом, режущим упругую древесину, вполне сойдет.
После обеда дошла очередь до будущей бани, в которой требовалось навести порядок перед приездом строителей. Я подключил к телефону беспроводные наушники, настроил местное радио, где крутили самую разную музыку, и вскоре уже пританцовывал и подпевал, если песня оказывалась знакомой.
Ближе к вечеру поставил разогреваться гриль, работающий на газу. Алиса появилась неожиданно, когда я выкладывал первую порцию колбасок на раскаленную решетку. Она тихо открыла калитку и, просунув голову в щель, прощебетала голосом обиженной девочки:
– Не помешаю? Мне ужасно скучно и сидеть одной совершенно не хочется.
– Нет, конечно. Заходи на огонек! – Я по-добрососедски поманил ее к разогретому грилю.
Али вошла. Облегающие черные шорты и темно-синяя футболка с открытыми плечами. Хорошо помню этот ее наряд. Она носила его еще до отъезда в Нью-Йорк. От этого вида веяло чем-то домашним и обыденным, что заставляло думать о семье и спокойной, размеренной жизни. Я обратил внимание на ее лицо, на котором появились заметные темные круги под глазами, а губы казались сухими, словно она долго скиталась по пустыне.
– Пиво? – предложил я.
– А есть что-нибудь покрепче? Пиво не люблю. – Она сморщила носик и изобразила гримасу брезгливости.
К моему стыду, у меня в холодильнике была только водка. Всем ненавистникам постсоветского пространства, как говорится, для злых ухмылок. А самое интересное в том, что мои запасы хорошей водки пополняли новые американские друзья и знакомые. Теперь на все праздники и торжественные события мне непременно старались подарить водку, считая, что именно этот чисто русский напиток придется как нельзя кстати. Хотя я предпочитал пиво и виски с ледяной крошкой и небольшой порцией карамельного сиропа, доказать это моим новым друзьям было невозможно.
