– Спасибо, Айменевтика, – кивнул Лазарь.
Следом за «БМП» он записал: «сосед из 14», «укус», «лагерь».
Первое соединилось стрелкой с «причиной» из левой колонки, второе – с «проблемой».
Сенсор долго смотрел на надписи.
– А почему не наоборот? – спросил он, наконец.
– Потому, Сенс, что у причин не бывает проблем, как не бывает теорем к доказательствам и вопросов на ответы. Ответ не без намека, раз уж ты спросил.
– Я имею в виду…
– Я знаю, что ты имеешь в виду. И говорю еще раз – нет. «Сосед из 14» – необязательно человек. Это может быть все что угодно – внутренние комплексы, страшная тайна, неизвестная хворь.
Сенсор оглядел друзей.
– Почему неизвестная? – спросил он, призывая их к поддержке. – Мы же вроде выяснили, что у нее шизофрения.
Лазарь промолчал. Выяснить-то выяснили, это верно. Но почему-то с того момента, как он впервые увидел Янику, услышал ее голос, его одолевали сомнения. Девчонка больна чем-то другим. Непохожа она на шизу. Не может она быть шизой…
«Потому что тогда это будет означать, что девчонке уже не помочь, – подсказал внутренний голос. – А тебе хочется ей помочь. Тебе просто необходимо ей помочь!»
– Проекция знает соседа? – осведомилась Айма.
– Заверяет, что нет.
– Ей можно верить?
– Никому нельзя верить. Проекциям шизиков – особенно.
«Но ты уже однажды поверил! – рассмеялся внутренний правдолюб. – Проглотил и не поморщился!»
Марсен выбросил над головой руку, но быстро сообразил, что не на уроке, и тут же опустил обратно.
– А лагерь тогда что? – спросил он.
– Лагерь, – Лазарь провел стрелку к пустому месту в левом столбце, – это самое интересное. Оставим на потом. Что-нибудь еще?
Брови Аймы сложились страдальческим домиком:
– Сегодня ее бросил парень, этот Джуда… Моральный урод и предатель.
– Не очень существенно, – обронил Лазарь, – но для полноты картины отразим в нашей схеме.
В правой колонке появилось слово «Ниссан» и соединилось двухсторонней стрелкой со словом «исповедь», вписанным Лазарем в левую.
– Думаю, до тех пор, пока Катя верила, что у нее есть молодой человек, в ее инсоне Джуда всегда оставался рядом с Яникой. Вход в лагерь плюс моя посильная помощь – и вот уже она сидит в машине молодого человека и изливает душу на неизвестную нам пока тему. А сегодня утром Яника обнаруживает, что ее Ромео вовсе не собирался пить вместе с ней яд, а вместо этого доблестно самоудалился через окно. Думаю, наяву он даже не удосужился увидеться с Катей и ограничился телефонным звонком.
– Урод и предатель, – повторила Айма.
– А как же отчим? – неожиданно вспомнил Сенсор. – Яника говорила, отчим спас ее, когда соседская тварь ворвалась в квартиру и чуть всех не порешила.
– Как выяснилось, спас не до конца. – Лазарь погрузился в себя. – И ведь никто не говорил, что тварь, укусившая Янику, и та, что чуть не убила меня, – одно и то же существо. Молодец, Сенс!
– Надо бы его на доску, – приосанился Сенс.
От «отчима» ответвилась в никуда точно такая же стрелка, как и от «лагеря».
– А теперь финт ушами!
Лазарь зачеркнул заголовки таблицы, а под ними записал новые: «неизвестные» поменялось на «явь», а «известные» – на «инсон». Лазарь отступил на пару шагов от мольберта, любуясь результатом своих трудов.
– Вроде бы все. Два пробела – немного больше, чем я рассчитывал, но сжатые сроки и условия постоянного пребывания в инсоне лично меня оправдывают. Меня, но не вас.
– Ну, началось… – Айма закинула ногу за ногу. – Давай начинай обвинять всех, кто не похож на твое отражение в зеркале.
