Игра лжецов - страница 2

Анита почувствовала себя неуютно под осуждающим взглядом Лили. Та забрала у неё пустой стаканчик и отбежала вперёд по дорожке. Выбросила бумажные трубочки в одну урну, а пластик – в другую.

– Солнце мое, насилие никогда не выход. Мы не должны опускаться до их уровня.

– Ты только что сказала, что хотела бы их убить.

– Это была фигура речи, я же не серьёзно!

– О, – рассеянно отозвалась Анита.

Вот почему спустя даже два семестра она все еще не могла почувствовать себя «своей» в роскошном университете, среди весёлых и умных молодых людей, среди вечеринок и пикников на газонах.

Потому что Анита вполне серьёзно думала об убийстве доставших её придурков. Она знала, как это сделать, и сколько это будет стоить. И нужная сумма наверняка валялась где-то дома в сейфе.

Двадцатилетняя Анита Каваллонне была единственной дочерью дона Адрианно Каваллонне, главы семьи мафии, контролирующей почти весь остров Лонг-Айленд. И отец не планировал удачно выдать её замуж или хранить за закрытыми дверями как красивую игрушку. Нет, Адрианно был уверен – только его родная дочь сможет управлять семьей «так, как надо». Поэтому «маленькая донна» должна была побыстрее стать влиятельной и, что важнее, опасной.

Сумасшедшая ли идея? Возможно. Но Адрианно Каваллонне был сумасшедшим ублюдком, в самом что ни на есть прямом смысле слова. Незаконнорожденный сын предыдущего донна Каваллонне от неаполитанской наркобаронши, он привык нарушать правила. Воспитанный в Каморре2, Адрианно видел женщин, возглавляющих семьи и создающих синдикаты. Он обожал свою мать – павшую жертвой попытки переворота внутри собственной «организации». На последних минутах жизни она убила одиннадцать человек, а потом застрелилась сама, чтобы никто не посмел её тронуть. Адрианно любил эту историю. Иногда Аните даже казалось, что как-то подозрительно, нездорово любил.

После скоропостижной смерти дедули Каваллонне его капореджиме3, словно крысы, кинулись разбирать деньги, имущество, территорию – Лонг-Айленд был золотой жилой, с людным, переполненным Бруклином и неконтролируемым Куинсом, не говоря уже о богатейших туристических райончиках вроде Хэмптона. Никто даже не пытался выбрать нового дона или сохранить семью. Жадность застлала глаза.

Поэтому Адрианно пробирался на свой трон старым-добрым способом, через кровь и насилие. В то время как большинство донов предпочитали вести дела издалека, через своих «капитанов» и «лейтенантов», чтобы в случае чего выйти сухими из воды, Адрианно оказался в самой гуще событий. Пришлось ли ему лично пристрелить половину тех самых старых капореджиме? Да, и он рассказывал об этом дочке так, будто требовал заучить урок. И вот, в чём был смысл урока – члены семьи теперь боялись и уважали его не только как дона. Знали – их Адрианно получил свой статус, потому что мастерски выполнял всю работу. Отвоевал территорию у других семей, установил трафик всего «добра», загнал под пол мелкие вылезшие группировки, которые расслабились из-за отсутствия хозяина на территории.

Каваллонне не были частью «большой пятерки» Нью-Йоркских семей4, но имели свою тщательно охраняемую землю и своё влияние. Иногда Адрианно шутил, что стоит возродить американскую Каморру, «показать сицилийским жукам, откуда мы». И в эти моменты даже «босс всех боссов»5 (если он вообще был выбран, а не оставался слитым федералам призраком, страшилкой, чтобы им было, чем заняться) наверняка содрогался. Потому что у Адрианно хватало денег, оружия и наркотиков, чтобы поднять шум – и хватало безумства, чтобы не бояться последствий.