– Как мало! – тощий мужичок, с трудом придерживая одеяло левой рукой, правую руку протянул в сторону дороги. – Посмотри, сколько машин скопилось!
Борода покачал головой:
– Надо больше. Намного больше.
– Ну, а… личный пример? – дипломатично полюбопытствовал тот, что был в штанах с лампасами.
– Хочу открыть конструкторское бюро. Есть небольшое помещение. Знакомых ребят, мозги которых, к сожалению, не пригодились нашему государству, у меня сейчас шесть человек. Нет денег, чтобы оборудовать лабораторию, поэтому и сижу среди вас – везу продавать матрешки.
«Уж не на Выставку ли в Марсель, – подумал я, вспомнив о матрешках в багажнике нашего «Форда». – Конкурент?..»
4
Мои коммерческие размышления прервало давно ожидаемое событие: у нескольких машин, стоявших в голове очереди, заурчали моторы. Захлопали дверцы легковушек, туман, все еще укрывавший остаток ночи, прорезали вспыхнувшие десятки автомобильных фар. Очередь готовилась сдвинуться с места!
У костра засуетились.
– Тушим огонь! – крепыш в кожаной куртке схватил длинную палку и стал ею раздвигать ярко горевшие поленья. Угли гасли и густо дымили.
Тот, что был в очках и с бородкой клинышком, уходя от костра, сказал водителю в спортивном костюме:
– Давай, Паша, ключи, я продвину и твою машину. А ты тут все хорошо потуши и засыпь землей.
– Сделаю, Алексеич…
Я в очередной раз тепло подумал о людях, к которым уже чувствовал корпоративную близость.
И поспешил к «Форду».
Спрятав подбородок в воротник куртки, Танька спала, улыбаясь во сне. Наверно, ей снился Марсель. Я сел за руль и вовремя включил мотор: стоявший перед нами «жигуль» медленно пополз вперед.
Проехали метров двадцать.
Танька проснулась. Узнав от меня новости, повертелась в кресле, всмотрелась в темноту и, зевнув, сообщила:
– А милиционера на дороге уже нет.
Я повернул голову к окну – там, где еще недавно важно топтался человек в плащ – палатке, действительно никого не было.
Через час очередь продвинулась еще метров на двадцать.
На том месте, где стоял милиционер, появилась кучкавеселыхмолодых парней. Потолкав плечами друг друга и обменявшись короткими смешками, они через минуту разбрелись вдоль автомобильной очереди.
К нашей машине не спеша подошел худощавый, узкоплечий, невысокого роста хлопчик лет двадцати. Наклонился к моему открытому окну, и, минуя меня взглядом, галантно улыбнулся Таньке:
– Не пожелает ли мадам проехать без очереди?
Я собрался было объяснить непрошенному благодетелю, что его предложение безнравственно и глубоко оскорбительно для нас, но Танька энергично отодвинула меня к спинке кресла и, облокотившись на мои колени, строго спросила:
– Сколько?
– Двадцать.
– Долларов?
– Ага.
– Как тебя зовут?
– Ваня.
«Этот Ваня возьмет деньги и смоется».
Танька, видно, опасалась того же.
– Когда платить?
– За первым пограничным шлагбаумом.
– Договорились.
Оторвавшись от окна, Ваня быстрым шагом пошел к началу очереди. Через несколько минут вернулся и сообщил:
– Надо десять долларов заплатить пограничникам. Я принесу квитанцию.
Танька достала из сумочки десять долларов.
Ваня опять исчез. Прошло пятнадцать минут, двадцать… У машины, хихикая, зароились несколько парней. Открываю дверцу:
– А где, ребята, ваш Ваня? Он что, обманул нас? Насовсем исчез?
Широкоплечий бычок расплывается в улыбке:
– Да вы чио! Ванятка – честный парень. Счас придет.
И Ваня действительно через минуту появился. В руках у него была бумажка, похожая на трамвайный билет. Когда он отдал мне эту «квитанцию», я разглядел на ней едва заметный оттиск печати и синим «шариком» написанную цифру десять.
