что достоинства и чести униженье
он согласен выставлять всем напоказ.
Поговорка иногда – суть скрытой кары…
Кто, скажи, твой друг, и я скажу, кто ты…
Неужели вы, как сапога два – пара,
и вам в масть его плебейские черты?
Вы же сами согласились в одночасье,
что достойны много лучшего, чем он…
Иль привычка – суррогат земного счастья —
вновь сумела навязать вам свой резон?..
Если так, то горько мне днесь, как на тризне…
Вы совсем не та, что видел я в мечтах…
Перед кем же я метал метафор бисер,
и кого готов носить был на руках…
Да, конечно, заживёт и эта рана,
что нашёптывает вновь мне: «Не жалей…
Хорошо, что всё закончилось так рано
и легко, а позже – было б тяжелей…»
P.S.
Я вдруг узнал, что вы – чиновник,
и ранг довольно ваш высок…
А, может, этот ранг – виновник,
что флирта был недолог срок,
ибо чиновничье отличье
предполагает форс и спесь,
что постоянны, как привычка,
и неприятны, как болезнь.
Всё это в отзывах читалось
на те стихи, что я вам слал,
интриги будоража адрес,
пока не кончился запал,
увидев всю бесперспективность
завоеванья вас стихом,
иным деяньям не случилось
отметиться хоть пустяком…
С проворностью, весьма похвальной,
литературный критик в вас
проснулся, выдав мне банальный
суждений скромненьких запас.
Вам захотелось, видно, в роли
стихов большого знатока
предстать, да только вашей доле —
