Рангхиль не была согласна с братом, что времени много. Наоборот. Каждый час увеличивал вероятность того, что Кенельм подыщет для Этель более выгодную партию, чем та, о которой он и ведать не ведает. Значит, нужно поймать удачу и успеть первыми. Поэтому, несмотря на опасения, что Роалль будет в гневе, Ранди сказала себе: пора решаться.
Она обсудила это лишь с Альвой, своей служанкой, которой могла поверить любой секрет. Альва внимательно выслушала госпожу и сказала, что молодому господину давно пора жениться, ибо таков его долг. А уж когда судьба подбрасывает возможность… Боги не прощают, если их дарами не пользуются. Христианский Бог – и тот когда-то был мстительным и злопамятным, стоит лишь прислушаться к тому, что говорят священники, а уж скандинавские вершители судеб и вовсе не любят, когда их игнорируют.
Рангхиль не стала откладывать на завтра то, что можно сделать немедленно. Покончив с утренними заботами, она велела принести письменный прибор в солярий[8], устроилась у окна и принялась составлять письма Олдхамам. Начать Ранди решила с более простого послания, касающегося женитьбы брата. Кенельма она знала достаточно, чтобы подобрать нужные выражения и представить брачное предложение в лучшем свете.
«Доброму соседу Кенельму из Олдхамов от Роалля, сына Олафа из Миккельсенов приветствие и благие пожелания.
Надеюсь, что с нашей последней встречи ваше благополучие осталось неизменным».
Ранди поставила точку, обмакнула остро отточенное перо в чернильницу и усмехнулась. На самом деле, она бы обрадовалась, узнав, что Кенельм отнюдь не благополучен. Что-то было в нем такое мерзкое – как наткнуться на слизняка в цветке розы. Олдхам был приятен лицом и манерами, но отталкивал поведением и речами. Ранди покачала головой, подумав, что и эта Этель может оказаться таким же яблочком с червоточинкой. В монастыре интриги процветают зачастую более пышно, чем в свитах знатных людей.
Писала Рангхиль на саксонском – языке, который хорошо знали живущие в Англии даны. Во-первых, правили тут все-таки саксы, и их влияние не следовало недооценивать. Во-вторых, знание языка обеспечивало лучшую торговлю и взаимопонимание, упрощало отношения между хозяином и крестьянами. Писать соседу на его языке – значит выказывать уважение. Кенельм знает датский лучше тэна Лефстана, однако сейчас Миккельсенам что-то нужно от Олдхама, а не наоборот.
«Я знаю, что между нами нет добрососедских отношений, но я смею надеяться, что лишь пока нет. Как говорят служители христианского Бога, пусть мертвое прошлое само хоронит своих мертвецов».
Ранди перечитала последние строки и нахмурилась: Роалль не прислушивался к проповедям христианских священников, в отличие от сестры. Рангхиль нравилось узнавать что-то новое, читать книги, а священники рассказывали истории и даже, при удаче, могли продать недорого список Библии. Читать эту книгу было гораздо интереснее, чем слушать странствующих проповедников. Монахи часто допускали неточности и даже искажали смысл текста. Ранди была уверена, что большинство из них просто не умело читать. Поразмыслив пару минут, она решила не тратить мел и чернила – и оставила книжное высказывание в тексте письма.
«До сего дня я мало размышлял о будущем, своем и своей семьи, но пришел тот день, когда мужчине пора об этом задуматься. Я уже проводил свою двадцатую зиму, поучаствовал в сражениях, брал призы на турнирах. Моя рука сильна, владения приносят достаточный доход, а внешность моя, смею надеяться, не вызовет нареканий даже у самого строгого ценителя красоты».
