– А я ненавижу, когда ты упрекаешь за пустяки.
– Это не пустяк! От тебя за версту воняет травкой. Ты уже как-то занимался ландшафтным дизайном в школе. Наказание не было уроком?
– Не всем быть смазливыми моделями. – Его невозмутимость поражает.
Широко разину рот, я таращусь на его спину и широкие плечи пловца.
– Что это, черт побери, значит?!
– Посмотри, что с тобой стало.
Я разглядываю себя.
Ничего необычного. На мне любимые шорты с высокой посадкой, футболка с логотипом AC/DC. Часть волос распущена, часть собрана в высокий хвост. Я любительница бунтарского стиля. Он удобный и практичный, разве что в ресторан не пустят, но мы и не ходим по роскошным заведениям. Мы вообще никуда не ходим. Последнее свидание было как минимум два года назад, и инициатива тоже принадлежала мне. Я просто хотела выбраться из приевшихся до тошноты стен хотя бы в кино.
– Что со мной не так? Я всегда так одевалась, и ты никогда не упрекал.
– Почему ты бесишься? – Льюис останавливается в пороге ванной комнаты и складывает руки под грудью. Отдаю должное тому факту, что он не отрастил пивной живот и до сих пор в подтянутой форме после того, как отказался от плаванья. Как же быстро все поменялось. Плаванье давно в прошлом, как и желание внести вклад в наши плачевные отношения. Они катятся псу под хвост с появлением новой компании.
– Потому что ты ни с того, ни с сего, начал унижать мою внешность!
Льюис подходит к кровати, забирается и вновь нависает надо мной, но близость вызывает внутренние разногласия. По спине прокатывается неприятный холодок. Я хочу вырваться, но он зарывается носом в изгиб шеи и покрывает кожу беглыми поцелуями.
– Прости, детка. Ляпнул не подумав.
От него все еще тянет травкой и бензином. Запах впитался в пальцы и кожу, а благодаря тому, что почистил зубы, смешался с мятой. Комбинация еще более противная, чем прежде.
– Ты сексуальная, когда заводишься, – он нарочно льстит, подступая к границам.
Льюис обхватывает пальцами подбородок и завладевает губами. Проводит рукой по бедру и скользит вдоль пояса шорт. Я все же стараюсь побороть себя. Закрываю глаза и пытаюсь раствориться в ощущениях, но это сложно, учитывая, что поцелуй похож на обнимашки с канистрой из-под бензина. Последнее время именно это и происходит: я занимаюсь сексом с вонючей бензоколонкой.
Зажмурившись, делаю короткие глотки воздуха. Но я, черт побери, ни капли не возбуждена. Тем временем Льюис прокладывает дорожку по плечу и, сдвинув горло футболки, царапает щетиной. Подхватывает край ткани и тянет вверх, оставляя меня в лифчике. Поцелуи перебираются на живот, на коже выступают мурашки, когда из приоткрытого окна сочится холодный вечерний воздух. Он расстегивает пуговицу, и я останавливаю движение до того, как слетят шорты.
– Не могу, – выдавливаю я.
Льюис поднимает голову и сердито сводит брови.
– Какого хрена ты тогда начала это?
– А поцелуи обязательно должны перетечь в секс?
Мы оба знаем: если он ответит согласием, то сегодня разойдемся по разным спальным местам. Он уляжется на диване, а я промучаюсь от бессонницы до глубокой ночи из-за гложущего чувства вины. Странно, что отказ способен внушить гадское ощущение. Я должна извиняться из-за отсутствия секса, но некогда огненный темперамент с годами дал трещину по непонятным причинам. Возможно, осознаю в чем корень зла, но топчусь на стадии отрицания.
Льюис резко отталкивается и сползает с кровати.
