– Ты спер мой блокнот? – Шиплю я, как только парень принимает вызов.
– Не понимаю, о чем ты. – В унисон его голосу на заднем фоне звучит звонкий смех, и будь он громче, я могла подумать, что Рэй включил громкую связь и снова будет отшучиваться, но с каждой секундой шум угасает, как будто он отошел от оживленной компании.
– Второй раз, Рэй. Второй раз ты воруешь у меня! У тебя есть хоть капля совести?
– Приходи к нам, если хочешь вернуть его. – Тон Рэя становится мягче, исчезает игривость и насмешка, но он продолжает обводить меня вокруг пальца.
Льюис манипулирует мной.
Рэй манипулирует мной.
Они заходят так далеко, что в груди сжимается сердце. Я по какой-то необъяснимой причине пытаюсь помочь, но в ответ получаю новую порцию отборного дерьма.
– Ты уже изучил его, ведь так?
– Разумеется. Я уделяю особое внимание всему, что касается тебя.
Я шумно втягиваю морозный воздух и выдыхаю через нос, когда мимо проносится скорая с громкой сиреной.
– Что ты делаешь на улице в одиннадцать вечера? – Озадаченно интересуется Рэй, сменив тему. – Не поздновато для прогулок?
– Не твое дело. Верни. Мой. Блокнот.
– Приезжай к нам. Это единственный способ вернуть его.
– Я разрываю соглашение. – Горло режут непролитые слезы, но стараюсь говорить четко и уверенно. Я зла на него, разочарована в Льюисе, меня распирают на части переполняющие эмоции. – Можешь оставить при себе все, о чем договорился с профессором. Может быть, это очередная уловка, ведь я даже не подумала найти его и удостовериться в правдивости твоих слов. Я почему-то поверила, хотя не должна.
– Слушай, Техас…
– Хватит давать мне идиотские клички, я не собака! – Яростно перебиваю, не позволив ему договорить.
– Сиенна, – голоса Рэя становится до невозможности мягким. Он не может быть милым со мной. Я желаю знать лишь того парня, у кого в штанах вечно чешется член. – Я хотел сказать, что не могу вернуть его прямо сейчас.
– Почему?
Он на мгновение теряет дар речи, и я понимаю, по какой причине. Вопрос прозвучал как мольба. По правде говоря, я действительно готова умолять вернуть блокнот, чтобы сегодня произошло хоть что-нибудь хорошее.
– У тебя все в порядке?
– Почему, Рэй.
– Потому что мой друг занял позицию квотербека. Потому что сегодня они разгромили соперников. Потому что мы решили отметить. Я просто не могу привезти его сегодня.
Я прикусываю язык, чтобы не ляпнуть лишнее. Не сказать, что не могу заснуть без того, чтобы не пролистать его перед сном. Мне жизненно необходимо взять в руки карандаш и избавиться от назойливых мыслей. Я храню каждый завершенный блокнот, чтобы видеть прогресс. Потеря одного сравнима с кусочком жизни, которого безжалостно лишили. Это становится последней каплей в череде бед.
Но в данном случае необходимо действовать осторожно.
Озираюсь по сторонам, чтобы убедиться в отсутствии на голову отбитых, готовых увязаться следом за мной, после чего отклоняюсь в сторону метро по тускло освещенной улице. Закутавшись в тоненькую куртку, обнимаю себя руками и стараюсь оставаться незаметной, держась вблизи жилых зданий, а не проезжей части.
– Теперь мир?
– Я подумаю, когда вернешь блокнот.
– Так не пойдет, Техас, – смеется Рэй, щелкнув языком, а я скриплю зубами, вновь услышав идиотскую кличку. – Либо да, либо нет. Я предпочитаю конкретику.
– Если скажу, что соглашение разорвано, ты, конечно, не отдашь.
– Разумеется, нет. Ты же не наивная школьница. Он навсегда останется со мной.
