На этом острове, казалось, что вся молодежь Ленинграда играла в волейбол, занималась легкой атлетикой, каталась на коньках и садилась в узкие лодки, беря в руки вёсла. Остров был сосредоточием активной и спортивной жизни, ее сердцем, которое пульсировало без остановки. В середине 90-х, с приходом нового строя, многое из того, что долгое время существовало в советское время, было разрушено. Старые дома сносились и остров планомерно готовили к новому витку жизни – впоследствии его застроили новым элитным жильем, стоившим миллионы рублей.
Бабушка Влада в конце 90-х скончалась, и Влад потерял связь с островом, который так любил. Однако, шесть лет назад Влад вернулся обратно. В юности, когда ему было чуть больше двадцати, так долго возмущавшийся беспощадной жестокостью власти, которая разрушила спокойную жизнь простых людей и расселила их в другие районы города, он сам впоследствии, став уже уверенным игроком капиталистического рынка, и как будто позабыв идеалы молодости, купил здесь квартиру в одном из жилых кварталов. Район населяли предприниматели и бизнесмены и Владу казалось, что он с переездом сюда словно встраивается в новое общество, но вместе с тем, он уже понял это позже, им тогда двигало желание вернуть себе свое – свою частичку детства, которую отобрали капиталисты и чиновники, и в нее уже невозможно было вернуться.
Но у него получилось, думал он.
9.
– Ты сам по себе, без меня ничего не стоишь! Не можешь! – на эмоциях как-то крикнул Владу распаленный отец в разгаре их ссоры, случившейся в кабинете, – ты сам не сможешь построить ни один бизнес. Даже самый простой, – лицо отца покрылось алыми пятнами и Владу казалось, что он видит, как от гнева пульсирует венка на виске отца, а глаза наливались кровью, полной злости.
Владу тогда было двадцать пять, и он пару лет, как закончил экономический факультет, после чего стал работать под руководством отца в его небольшой компании, продающей комплектующие для яхт и катеров. В тот непростой год случился очередной кризис и в один из осенних дождливых дней между отцом и сыном состоялся разговор на тему дальнейшего ведения бизнеса.
– Неужели ты, правда, так думаешь? – тихо спросил сын отца, откинувшись к спинке кресла. Владу глубоко внутри себя хотелось, чтобы он ответил ему «Да», чтобы он честно, открыто в нем усомнился и выхода, кроме как пойти против, вырваться из родительского крыла у него не осталось бы.
Отец сощурил глаза и долго смотрел на него из-под своих уже давно поседевших бровей.
– А разве есть сомнения? – лицо отца побагровело, – ты – щенок и считаешь себя умнее всех! Да как ты посмел за моей спиной без меня и от моего имени вести переговоры? Сначала создай сам что-нибудь, а потом критикуй. Ты же ни черта не смыслишь в продажах!
Сын улыбался какой-то дьявольской улыбкой, положив одну ногу на другую, а руки сцепив за головой.
– Давай поспорим? – снова спокойным голосом заговорил Влад, – спорим, у меня получится создать бизнес? И не самый простой.
– У тебя ничего не получится, – не глядя на него ответил отец. – Тебе далеко до меня!
– До твоего Божественного лика? Я зато в девяностые никого не обворовывал, – изрыгал из себя яд сын.
Лицо отца покраснело, налилось в две секунды еще большей красной краской, а мелкие мышцы на нем начинало сводить, и оно в итоге искривилось в какую-то невиданную ранее Владом пугающую гримасу.
