Влад поднялся с кровати и пошел к двери и услышал, как под его ногами скрипнула дощечка паркета, который укладывали здесь уже много лет назад.
«Надо сделать ремонт» – пронеслось в его голове, и он пошел вслед за женой в спальню.
Наташа стояла перед шкафом, в дверь которого было вмонтировано большое, во всю ширину и высоту, зеркало. Она брала прядь своих светлых коротких волос и, схватывая эту прядь двумя раскаленными пластинами черного предмета, с которым приходила в детскую комнату, тянула этот прибор по волосам сверху вниз, отчего те самые волосы становились абсолютно прямыми.
– Ну не злись, – он поцеловал Наташу в шею, когда она закончила с волосами и начала красить ресницы. Щеточка черной туши, которую она держала левой рукой, от неожиданного движения соскользнула и на щеке остался черный жирный штрих.
– Влад, осторожнее, – она нервничала, – от тебя несет перегаром, меня сейчас стошнит, – и продолжала злиться. Она чувствовала, как от мужа исходила смесь запахов: вчерашнего алкоголя, который еще не до конца растворился в его организме, и чего-то морозного – легкого флёра ментола, оставшегося на его коже от геля для душа.
Он поцеловал ее в шею с другого бока и обхватил руками талию. Женщина смочила палец слюной и пыталась убрать черную грязь с лица. Подушечка пальца скользнула по верхней части щеки.
– Ты все равно не носишь кольца, – бросила она ему, глядя на его руки через зеркало.
– Я же тебе говорил, – он чуть отстранился от нее и тоже посмотрел на жену через зеркало, – мне, когда жмут руку, то сжимают пальцы так, что кольцо врезается в кости, – объяснял ей Влад, – вам, женщинам, это не понять. Жмет оно мне, понимаешь?
– Душу оно тебе жмет, Влад – язвительно сказала Наташа, закручивая одну часть тюбика в другую, – сегодня вечером ребята придут.
– Кто? – спросил он, опять обняв жену сзади.
– Кто-кто, как обычно, – её раздражение становилось все меньше, но еще не ушло до конца, – Лена с Артемом и Гена с Машей, – Влад, ты блузку мне помнешь, – Наташа вырывалась из его объятий,
– Хорошо, хорошо, не трогаю, – он уже успел убрать руки от жены, – придут, так придут, – потом начал разглядывать свое отражение в зеркале, приглаживая волосы, – а во сколько?
– В восемь, – она пригладила волосы, поправляя то, что чуть взъерошилось.
– Окей, – сказал он, стоя под дверным косяком, а потом добавил, – я отвезу Митю, – добавил он и вышел из спальни.
11.
Дама смотрела на Игоря Владимировича в ожидании.
– Есть ли у вас еще какие-нибудь вопросы? – он поднял глаза с темного офисного стола на брюнетку, сидящую напротив него. Игорь Владимирович то и дело щелкал шариковой ручкой синего цвета с чуть потертой желтой надписью К***** на ней. Женщина обратила внимание на это и Игорь Владимирович, заметив движение ее глаз, отбросил ручку в сторону, и та отлетела ближе к клавиатуре.
Все собеседование Игорь Владимирович пытался понять, кого эта женщина в сером клетчатом пиджаке ему напоминает. Дама с длинными черными волосами смотрела на него внимательно и долго, словно это не он ее спросил о чем-то, а она ждала ответа от него. Ее кошачьи зеленые глаза были притягательными: большие, с четко очерченными контурами, под навесом пышных ресниц; и уверенный долгий взгляд, который почему-то сбивал его с толку. Ее зрачки не бегали по предметам стола, не шарили по сероватым стенам, не цеплялись за мелкие оборки и детали в костюме Игоря Владимировича; она смотрела четко и целенаправленно – точно зная, что и для чего она говорит. Возможно, это ему сходу и понравилось в ней, но все же это было второстепенным и блекло на фоне какого-то странного чувства, которое словно ил поднялось со дна его обычно невозмутимой души, которую уже давно ничего не удивляло.
