Натэль косо поглядывала на едва сдерживающую слезы подругу, а потом, не выдержав, спросила:
– Ты что?
– Я не избранная, – хрипло сказала та. – Я не она.
– Ты жива, то есть нельзя знать наверняка, – спокойно заметила вампирша. – Мы все живы, понимаешь? На день, месяц или тысячу лет – не важно. Мы идем, разговариваем, дышим. А кто-то остался лежать на песке и уже никогда не встанет. Подумай лучше об этом.
– Она права, – кивнула Лирина-Леарна.
Кэсс посмотрела на нее и вдруг спросила:
– А как тебя зовут? Лирина или Леарна? Я не помню.
– Лериния, – хмыкнула девушка. – От Элеоноэриэнии. Выговоришь полное имя с первого раза, угощу пряником.
Суккуб, шедшая справа, хмыкнула. Потом еще раз. И рассмеялась. Следом за ней засмеялась Ви, потом сама обладательница диковинного имени, и последней к девушкам присоединилась Кассандра. Они стояли посреди белой дороги, под нещадно палящим солнцем и хохотали, вытирая слезы. Элеоноэриэния! Надо же было такое придумать? Фрэйно замер в нескольких шагах от стайки претенденток и мрачно слушал ломкий надрывный смех, в котором веселье заменяли резкие истерические нотки.
– А я думала, у меня имя чудно́е, – вытирая слезы, заметила Кэсс. – У нас все больше Маши, Лены, Наташи, но не Кассандры.
Блондинка в ответ развела руками, мол, извини.
Вилора задумчиво потерла переносицу и сделала отважную попытку:
– Элиоэнореи… – Запутавшись в звуках, вампирша снова прыснула со смеху.
– Не видать тебе от меня пряника, – рассмеялась девушка и вдруг остановилась, открыв от удивления рот. Дорога упиралась в белую мраморную арку, увитую диким виноградом. То ли Кэсс по привычке привела подруг в Сад Несбывшихся Надежд, то ли дорога сама вывела путниц – так и осталось загадкой. Но под сенью деревьев и виноградных лоз было уютнее, чем на пышущей зноем улице, и претендентки, не сговариваясь, шагнули в прохладную тень.
– Ой, хорошо-то как… Словно и не в городе! – пропела Ви и закружилась, а через несколько шагов замерла словно вкопанная перед белой статуей скорбно склонившейся девы.
Кассандра так давно не была здесь, что даже мысленно извинилась перед мраморной обитательницей зеленых кущ, будто долго не навещала не глыбу камня, а близкую подругу.
– Какая красивая, – тихо выдохнула Лериния. – Кто она?
– Гельяра. – Кассандра пересказала спутницам легенду, поведанную ей Риэлем.
Рассказала, конечно, не так красиво, как ангел, но достаточно интересно, чтобы девушки слушали, не перебивая.
– Почему она не отомстила? – задумчиво спросила Вилора, когда подруга замолчала. – Ее любимого убили, а она только и смогла, что убежать и окаменеть.
– Да и зачем каменеть? – отозвалась Нат. – Крилла-то этим не вернуть. Жила бы себе дальше, глядишь, и встретила бы кого-то другого и была бы счастлива.
– Связалась, глупая, с человеком! – поразилась третья претендентка. – Он даже хозяином не может быть! Какой толк от такого?
Их спутница молчала, понимая, что каждая по-своему права. И… все не правы! Что бы сделал квардинг, если бы она полюбила человека? Он демон, ему чужда нежность, но отпустил бы он ее? Нет. Вот только, если быть честной – сможет ли она полюбить кого-то другого? И что станет делать, если вдруг окажется ненужной Амону? Наверное, тоже окаменеет…
– Как же мне надоел этот город, – сказала она вслух. – Поприще, тренировки, ангелы, демоны, боль…
– Мне тут даже дышать тяжело, – подхватила Нат. – И камень этот белый… ослепляет.
