Сифейри испытывающим и очень тяжелым взглядом посмотрел на меня – так, чтобы и у меня не оставалось никаких сомнений в его серьезности, – и закончил с делано сочувственным вздохом:
– Такие дела, мой неопытный и наивный мастер. Такие дела…
– Очень жаль, – с грустным вздохом констатировал я, – а ведь могли и договориться.
– Зачем? – философски заметил тот. – Как уже сказал, вы – величины переменные…
«Да просто такая уж у меня манера – всегда давать шанс», – подумалось мне некстати.
Ронин, остававшийся доселе в молчаливой неподвижности, тоже фыркнул. Коротко и ясно. Ну да, знаю, время поджимает, что тут скажешь.
– Согласен! – коротко рубанул я, разом отрезая все пути к отступлению.
– Славно. Ах, как славно, – умиротворенно заурчал сифейри. – А день сегодня не так и плох, как я было уже подумал.
– Какая же здесь ночь, если это – день? – искренне удивился я.
– Скоро узнаете, мой любопытный мастер, – игриво прошелестел сифейри. – Вы все очень скоро узнаете. Кстати, наше состязание – только наше и ничье больше. Лунный Охотник должен уйти.
– Почему?
– Ну, хотя бы потому, что вас сюда привели, а он приходит всегда сам. А впрочем, зачем нужны объяснения? – Сифейри закрыл глаза, словно устал от долгого разговора. – Мой мир – мои правила.
На такой вариант мы с Ронином не рассчитывали. Ну да на то она и Тень, чтобы не дремали желающие поживиться в ней.
«Без молка будет опасно, – сказал я себе. – А сифейри не прост. Совсем не прост. Это ловушка. Он знает, и мы знаем, что он знает, что мы знаем. А раз так, то, видимо, есть тут что-то еще. Что-то, чего мы не учли. Но, похоже, уже поздно об этом думать».
Мне пришлось кивнуть Ронину, повернуться к сифейри, простодушно глядя в его глаза-блюдца, и кротко согласиться:
– Твой мир – твои правила.
Вот так я и остался наедине с сифейри на краю обрыва.
Дверь моего нового кабинета была открыта. После того как я согласился работать на «Проект-2050», для меня он (кабинет) чудесным образом нашелся прямо рядом с ректорским. Для нашего университета, где я обычный преподаватель философии, это, скажу вам, просто невероятное чудо.
Иногда задумываюсь (в минуты странные): а был ли у меня выбор? Наверное, да. Но что именно повлияло на мое решение поработать на Институт Коллуэя, мне самому было не вполне понятно.
Как бы то ни было, я четко осознавал одну вещь: все события последнего времени каким-то образом взаимосвязаны. И возможность разгадать эту связь выглядела для меня как вызов. Самонадеянность – тот еще крючок, которым нас ловко поддевают за жабры.
Голос ректора, как всегда, неприлично громкий и бесцеремонный, раздавался из моего кабинета. Ну конечно!
Я осторожно заглянул. Олег Петрович, стоя в своей излюбленной позе вещателя вечных истин, рассказывал что-то моей ассистентке. Не поверите, но ее зовут Тайна. Тайна Халилова – вот так.
Роскошные, лучше сказать – умопомрачительные черные волосы. Темно-карие, почти черные миндалевидные глаза. Идеальной дугой тонкие черные брови. Длиннющие, наверное, в два сантиметра, ресницы. Восточный тип лица. Прямой тонкий нос. Выдающийся бюст и совершенная фигура. Этакая Клеопатра. А еще невероятная, невозможная улыбка. Одновременно дерзкая и неуверенная. Открытая и загадочная. Улыбка на миллион.
Тайна появилась сразу же, как только я принял предложение Коллуэя о сотрудничестве. Ильяс Раилевич собственной персоной прилетел, чтобы представить ее мне. Где таких девушек делают, мне неизвестно. Но, наверное, не на Земле. Впрочем, несмотря на внешность, Тайна оказалась толковым ассистентом, но это стало ясно значительно позже. А сначала был шок.
