– С меня хватит, – владыка Трои с размаху отпустил дочери пощечину и вышел из комнаты, гневно задернув полог.
По лицу Кассандры текли горькие слезы. Она поднялась с пола и уже готова была вновь подойти к окну, когда услышала в покоях за пологом чьи-то тихие шаги. Неужели отец одумался и вернулся? Нет, этот робкий шорох почти беззвучных шагов никак не походил на гулкий стук его сандалий по каменным плитам коридора.
Полог слегка качнулся, и в комнату вошла, почти прокралась служанка Кассандры Агава. Она склонилась в поклоне, отчего ее рыжие, как у самой богини Геры, кудри упали на бледное лицо, на котором явно читался испуг.
– Я подумала, госпожа, может быть, вам что-нибудь понадобится, – прошептала она. – Принести огня? Давайте, я расчешу вам волосы. В городе идет веселье, на улицах толпы народа.
– Отчего же тогда ты так испугана, Агава? – усмехнувшись, спросила Кассандра. – Или у тебя тоже появился дар предвидения?
– Госпожа, ох, госпожа, – вздохнула служанка. – У меня на сердце словно камень лежит. Я вижу, как вы страдаете все последние дни.
– Последние? – опять усмехнулась пророчица. – Эти дни и верно последние для Трои.
– Пойдите в храм, – вздрогнула Агава, – принесите жертву богам. Все как-нибудь и устроится. Вы всегда были добры ко мне, пойдите в храм.
– Поздно, Агава, – Кассандра возвысила голос. – Да и ни к чему это. Боги отступились от нас. Стена города пала, и данайское чудище уже вступает в него.
– Побойтесь гнева великого Зевса, владыки и бессмертных всех и смертных! – всплеснула руками рыжая служанка. – Война закончилась, мы победили.
– Победили? – дочь Приама укоризненно посмотрела на Агаву.
Впрочем, чего можно было ждать от прислуживавшей ей девушки, если мудрейшие мужи были ослеплены кознями Афины и начисто, казалось, забыли о коварстве пепельноволосой богини.
– Троя уже пала, – без пафоса и надрыва, почти буднично, как будто растолковывала непонятливой служанке очередное поручение, сказала Кассандра. – К утру здесь будут данайцы, а город будет разграблен и сожжен дотла. Так, что в течение тысяч лет никто не сможет найти его руины.
– Данайцы уплыли домой, – робко заметила Агава.
– Может быть, ты сбегала посмотреть? – с издевкой в голосе спросила ее госпожа. – Ты, верно, вышла из западных ворот, потом вдоль бурного Ксанфа поднялась на отроги Иды и заглянула за дальний мыс? Хотя, что я говорю: у нас ведь есть воины, есть герои, есть, в конце концов, дозорные. Но никто из них не потрудился сделать этого. У нас есть мудрые вожди, но и они не направили туда своих людей. Никому не интересно, что весь флот Эллады стоит за ближайшим мысом. И знаешь, Агава, куда обращены носы их кораблей? К Трое, Агава, к Трое. Сто тысяч воинов. Моли богов, чтобы тебя взяли в рабство, а не убили где-нибудь на улице или прямо здесь, во дворце, с дочерями Приама.
– Так давайте убежим, госпожа, давайте убежим, – голос рыжей служанки дрожал. – Выйдем тайком из города. Пока еще не поздно.
– Поздно, Агава, поздно, – Кассандра положила руку на плечо девушки. – Вокруг города рыщут лазутчики врага, дозоры стоят на всех дорогах. Я слышу грохот колесницы могучей Афины, объезжающей наши равнины, как свои. Богини судьбы Мойры уже спряли нить нашей жизни. Жребий вынут, и все занесено в свитки. Мне суждено стать рабыней владыки народов Агамемнона. Но недолго суровый ахеец будет мной наслаждаться. По возвращению его домой, в родные Микены, мы падем от руки его жены Клитемнестры. А ты, Агава, станешь…
