Испытание.
Девица – бобер она там или лиса – захочет испытать его. Так говорилось в пророчестве.
Но и в простой, обычной жизни, без всяких чудес, красивые девушки (да если еще из богатого рода), к которым много кто сватался, так поступали нередко.
Устраивали женихам испытания, отсылая добыть шкуру редкого, опасного зверя, какую диковину в дальних краях, угнать табун пестрых коней, бархатисто-черных коней или солово-золотых. А то загадывали мудреные загадки с подвохом. Считалось, что это повод для молодца явить смекалку и удаль, покрасоваться перед людьми.
И невестой.
Но, если по правде, так это, скорее, был повод отделаться от докучных, немилых женихов. Какая же девушка пошлет куда подальше пригожего парня, что ей по душе, или станет морочить его загадками? Нет таких. Уж Кочевнику ли не знать. У него, в конце-то концов, было пять сестер.
Подумав об этом он немного приуныл, пригорюнился.
Немилый жених, да? Теперь это он самый и есть?
Однако и кое-что хорошее в испытаниях было. Если уж молодец, проявив упорство, выполнял все капризы девицы, так и ей некуда было деваться. Приходилось слово держать, замуж идти.
Подумав об этом, Кочевник немного приободрился.
Чего-чего, а упорства ему не занимать.
Да, он не чета разбойнику-меркиту. Не станет силком за себя брать ту, что понравилась.
Ну, так и эта лиса – не сестрица Башалай.
Хороший боец. Бесстрашная. Сильная. Когда бы попался ей тот разбойник-меркит, неизвестно еще, кто кричал бы, плакал, слезы лил, о пощаде молил.
Не сказать, чтобы Кочевник сам-то был жених завидный, красив там или умен, но вот в драке хорош – этого не отнимешь. Ловкий. Бесстрашный, сильный. Молодой, но бывалый. Искусен равно и в честном, и в подлом бою, в рукопашной и с оружием всякого рода. Если он покажет себя этой Лисе в поединке, может, тогда… тогда он ей хоть немного понравится?
Испытание, да. Это хорошая мысль.
Медлить нечего.
И Кочевник, собравшись с духом, прижимая крепче к груди запрятанный лоскут красного шелка, сказал красивой лисе:
– Ты хороший боец, дивная госпожа Лиса. Бесстрашная. Сильная. Так выходи против меня на бой. Хочу силой помериться. Глядишь, одолею.
– Э?! Хочешь подраться? – удивилась красивая Лиса. – Ну и ну! А ведь по виду не скажешь, что нрав у тебя переменчивый как осеннее небо! То замуж, говорит, выходи, то на бой! Да, с тобой, право, не заскучаешь!
И рассмеялась.
Кочевник не знал, что и думать, только крепче прижимал к груди тот лоскут красного шелка. Беспокоился. Вдруг красавица-лисица посмеется над ним попусту, да и откажет?
Но лиса, насмеявшись, сказала, прищурив глаза (узкие, длинные, с чуть приподнятыми к вискам уголками, они были необыкновенно красивы):
– Знаешь, кто я, а все же отважился вызвать меня на поединок? Ты смелый или глупый? Никак не пойму. Впрочем, мне до этого и дела нет. Но, если решил сражаться со мной, пощады не жди. Будем драться до смерти. Только – чур! – один на один. Пусть уж твоя маленькая госпожа в это дело не вмешивается, – и учтиво поклонилась Птице
Чудесная Птица, однако, в этот раз учтивости не оценила. Вознегодовала, встревожилась.
– Нет-нет-нет! – закричала. – Что еще за опасная, злая затея! Так не пойдет! Это… это неправильно! Вы должны были пожениться, а не поубивать друг друга!
– Не до смерти, – успокоил ее Кочевник, и повернувшись к лисе, повторил: – Нет, не до смерти. Коли одолею, так выйдешь за меня, дивная госпожа Лиса. Что скажешь? Согласна?
