Когда я говорила о Рони, я вспомнила, что забыла достать из чемодана яд. И надеялась, что Джим Леджер не станет разбирать мои вещи… Но это могла сделать и гувернантка… Такой вот минус жизни аристократа: прислуга может и подать горячую ванную, и найти пикантные вещи, касающиеся личной жизни. Конечно, это не их дело, из-за страха увольнения и ради рекомендаций они станут молчать. Но все равно неудобно.
Ближе к вечеру мы пожелали друг другу спокойной ночи и разошлись. Я очень необычно выглядела в своей старой компании. Теперь я стала леди, стала одеваться иначе, следить за собой, мои манеры стали более выразительными. В этом доме жили не самые бедные люди Англии, но все равно нехватка денег сказывалась. Я выделялась среди них. И хорошо, что только внешне. Никто из жителей не стал относиться ко мне хуже. Однако, хоть очень редко, я замечала завистливые и недовольные взгляды. Возможно, я сама виновата, так как иногда допускала, например, вычурные или слишком изысканные жесты. Но от этого беседа не становилась хуже. Я, как и раньше, помогала убирать посуду, мыла ее, была общительна и дружелюбна. Питер постоянно умилялся, когда видел, как я в дорогом наряде мою тарелки.
Мы с миссис Норрис пошли в ее гостиную и сели на диван.
– Что Карл писал обо мне?
– Дамана, я не буду тебе рассказывать.
– Почему?
– Он так просил.
– Не понимаю…
– Ну разве ты не знаешь нашего Карла? Он многое писал, но просил не передавать, хочет сказать тебе все сам, лично.
– Мне так сложно! Я не могу терпеть, мне так его не хватает. Я каждую минуту вспоминала о Карле и готова была рыдать от того, что мы в разных концах света! Прошу вас, расскажите! Иначе я с ума сойду!
– Хорошо, но только не смей ему говорить, что я тебе рассказала! Обещай мне!
– Обещаю, миссис Норрис.
Я подняла правую руку и сделала серьезное лицо.
– Хорошо, уговорила. Он тоже по тебе очень скучает. Писал, что еще не было сна, в котором ты не приходила бы к нему. В последнем письме говорил, что ему так осточертела разлука, что он хотел взять шлюпку и доплыть до Алжира или Индии. Писал, останавливает его только то, что надо завершить дело. Ему одиноко без тебя.
Видимо, я сияла. Миссис Норрис улыбнулась:
– Ты счастлива? Но не можешь представить счастья, которое испытывает мать, когда понимает, что ее сын влюблен без памяти.
– Я очень надеюсь, что Карл даст мне возможность почувствовать эту радость за сына…
Мы еще немного поговорили, и вскоре я стала собираться домой. Я надевала пальто в прихожей, когда из гостиной вышел Питер.
– Ты еще не спишь? – спросила я.
– Я решил почитать, – он показал мне книгу. – Ты уходишь? Тебе взять кеб?
– Нет, меня ждет карета…
– Тогда позволь я тебя провожу.
– Позволю, почему бы и нет.
Я поцеловала миссис Норрис, обняла ее и сказала:
– Была рада вас повидать!
– И я тебя! Заезжай почаще.
– Хорошо.
Ричардс положил книгу на подоконник, открыл мне дверь.
– Ты не читал в гостиной, – заметила я. – Ждал возможности побыть наедине?
Питер поравнялся со мной. Мы смотрели друг другу в глаза, и он ответил:
– Одно другому не мешало.
Мы зашагали в сторону кареты, и Питер признался:
– Мне было тяжело без тебя. Как будто части меня не хватало…
– Так же тяжело, как тогда, когда Салли уехала?
Я засмеялась, а Питер немного обиделся:
– Дамана, перестань! Не надо себя сравнивать с Салли. В моей жизни ты никогда не займешь ее место.
– Справедливо… Ты знаешь, и я по тебе скучала. Но не так, как по остальным. Ты понимаешь, о чем я…
