Игра в игру - страница 15

Взгляд сразу стал натыкаться на закатившийся под шкаф пустой пивной баллон, на притаившуюся за унитазом бутылку с парой глотков водки на дне и на не попавший в мусорное ведро окурок в обертке винной пробки. Лизу занесло к очередной спившейся актрисе, и ей стало муторно. Она знала, что, захмелев, поведает ей Вера Верескова. Как ходила по вымершим коридорам еще недавно многолюдных киностудий, брезгливо отказывалась сниматься в рекламе, пока не перестали звать, как начала пить – сначала чтобы поверить в лучшее, потом чтобы выпасть из реальности на несколько дней. С последним она перестаралась, потому что спьяну послала очень далеко и слишком обидными словами продюсера одной из первых адаптации американского сериала. А он по старой дружбе хотел попробовать ее на главную роль. Ей еще несколько раз предлагали сниматься в «мыле», приглашали в театр, но она сразу начинала отмечать удачу, впадала в лютый запой и в итоге оставалась без ролей. Почти двадцать лет жизни актрисы минули. А теперь, когда снова можно было показываться, пробоваться, Веру забыли. Да и, если честно, ей не мешало подлечиться от алкоголизма, прежде чем пытаться начинать сначала. «Господи, сколько их таких! Сколько наших таких!» – грустно подумала Лиза. Опомнилась и крикнула на подходе к кухне:

– Вер, не вздумай курить, у меня аллергия на табак!

– Ладно, я на балконе буду, – откликнулась Вера чистым сильным голосом. Коньяк подействовал.

Она проскочила мимо Шелковниковой тугим теннисным мячиком с незажженной сигаретой в руке. Лиза вернулась за стол и, поняв, что с коньяком в бутылке Верескова не химичила, решила, что с честным человеком можно хоть недолго поговорить. «Или оставить ей все деньги, какие есть в кошельке, и сбежать прямо сейчас, пока она курит? – подумала гостья. – Нет, не успею». На сей раз у Лизы хватило терпения выслушать Веру, прежде чем начать убеждать ее сдаться наркологу.

Лиза правильно восстановила ход событий. Оказалось еще, что Вера, пережидая безработицу, вышла замуж. То есть, по правде говоря, влюбилась и залетела еще во время первых и единственных своих съемок, так что училась с грудным ребенком, спасибо, родители выручали. Сначала положение рьяной домохозяйки и нежной матери прелестного сыночка ей даже нравилось. Но однажды она с ужасом сообразила, что, любя и мужа и сына, все-таки копит впечатления и ощущения от них для будущих ролей. Вот тогда она и повадилась перед возвращением мужа с работы прикладываться к бутылке. Настроение улучшалось, завтрашний звонок от какого-нибудь режиссера становился очевидным, она была жизнерадостна и стойка – любо-дорого посмотреть на красавицу и послушать умницу. Разумеется, наступил день, когда она перебрала. И тогда ее дорогой с изумлением узнал, что ненавистным домоводством губит ее талант. Что он нищий мерзавец, паршивый отец и вообще все беды в мире – его не туда вставленных рук дело. Несколько раз удалось внушить ему, что на самом деле она так не думает, что это просто эмоциональный срыв невостребованной творческой личности, что все ее злые слова не к нему относятся, а к некоему абстрактному злодею, портившему прекрасную судьбу прекрасной актрисы. Она клялась бросить пить, сделать ремонт и устроиться на работу хоть уборщицей.

Он быстро перестал ей верить. Орал: «Ты бездарность, тебя никто никогда не будет снимать, так что оторви жопу от стула и иди трудись, кормить и одевать больше не буду!» Потом начал ее бить. Впрочем, когда сам уставал от кошмаров ее похмелий, вызывал нарколога на дом. Мальчик, жалевший маму, искренно убежденный в несправедливом отношении к ней людей и отца и, главное, полагавший, что она действительно в состоянии отказаться от алкоголя в любой момент, как только чуть-чуть повезет, удрал из дома лет в пятнадцать. Он был необыкновенно талантливым программистом и, еще не получив по возрасту паспорт, уже получал немалые деньги в конверте. Муж бросил Веру, продал квартиру, купил сыну однокомнатную. Надо ли говорить, что бывшей жене впору было бомжевать. Но мальчик пустил ее жить к себе, хоть и не прописал, а сам снимал нечто более приличное. Сейчас он заочно учился на первом курсе университета, кажется вознамерившись заканчивать за год по два курса, был совладельцем фирмы, в которую устроился почти ребенком. Он платил за жилье матери, раз в неделю завозил продукты. Отец посоветовал ему пресечь любой контакт рук жалкой алкоголички с деньгами, и он было послушался. Но однажды увидел, как Вера просит милостыню в переходе. Представил себе, каково почти в сорок не иметь даже копейки, пожалел и теперь ежемесячно выдавал небольшую сумму.