Читать онлайн Эллина Наумова - Смерти хватит всем. (Сергей Перов и Наташа Сомова)

© Эллина Наумова, 2018

ISBN 978-5-4496-0468-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

События вымышлены, любые совпадения случайны.

1.

Майор милиции Сергей Перов, высокий стройный блондин с простым русским лицом был склонен к отвлеченному мудрствованию про себя и строгим логичным рассуждениям вслух. А каким ему еще быть при таком роде занятий и внешности? Этот спокойный по натуре тридцатилетний парень любил свою невесту, студентку Наташу Сомову, увлеченно и ответственно занимался сыском в отделе по расследованию убийств и предпочитал отдыхать от трудов праведных и, следовательно, неблагодарных в однокомнатной квартире на восьмом этаже длинной и скучной, как сновидение после обжорства, девятиэтажки. А, какие еще предпочтения могли в нем возникнуть при такой зарплате?

Последнюю книгу майор прочитал в университете. С тех пор его собственные жизненные впечатления были сильнее, чем художественное описание чужих. Просматривать газеты и внимать сводкам новостей он считал долгом службы. В музыке ему нравились Моцарт, «Битлз» и «Мумий Тролль», в кино и театре все, на что Наташе удавалось его затащить. Сам он потребности купить билет не испытывал, но, очутившись в зале, поддавался магии экрана и энергетике сцены. Поэзии и живописи для майора не существовало вовсе. Человеком он был честным и порядочным, но к благородству, подразумевающему еще и осознанную жертвенность, не стремился. Понимал, как трудно годами сохранять в себе детское хорошее, поэтому к приобретению все новых и новых добродетелей относился иронично.

С юности он не мог уразуметь, почему одни присваивают себе право отнимать деньги, здоровье, жизнь, а другие чуть ли не вменяют себе в обязанность без сопротивления это отдавать. Наташа говорила, что ее жених странствовал по пустыне насильственных смертей, мучаясь жаждой справедливости и возмездия. И частенько принимал за источники миражи. Сергей признавал содержание высказывания глубоким. А форму второкурснице охотно прощал. Ему было приятно, что она говорит о нем красиво.

Но на службе он бывал жесток, и ни мольбы, ни увещевания, ни слезы на него не действовали. В подобные минуты Перов ни от кого не принимал оправданий даже в обычных человеческих слабостях, и слыл мужиком беспощадным «от идейности», а не от природы. Все знали, майор судит не по словам, а по делам. За высокое умение он многое прощал даже несимпатичным ему людям. За нежелание учиться полагал полезным наказывать и талантливых обаяшек. Иногда Наташа принималась уверять его, будто в карателях из милиции агрессивности должно быть не меньше, чем в бандитах. Иначе зло не победить. «В нас не импортная агрессивность, а доморощенная ненависть к подонкам», – снисходительно отвечал Сергей. Его впечатлительная невеста почему-то вздрагивала и потом долго затевала разговоры лишь на нейтральные темы. Словом, майор Перов был таким, каким был, и ежедневно убеждался в том, что бывают люди гораздо хуже, чем он.

Тем ранним сентябрьским вечером понедельника Наташа с Сергеем отправились в молодежный клуб на дискотеку. Студенты и старшеклассники героически боролись с последствиями шока, в котором оказались из-за как всегда неожиданно начавшегося «учебного процесса». Но трепа поначалу было не меньше, чем телодвижений: завсегдатаи встретились после долгих каникул и развлекались поисками приятной новизны друг в друге. Собственно, майор уговаривал Наташу, Тату, как он ее именовал, предаться удовольствию медленных домашних танцев после яичницы с сухим вином. Соблазнял мороженым на десерт. Но девушку неудержимо тянуло в народ. И Перов уступил. Не мучить же ее рассказами о том, как тягостны ему порой посещения «скачек». Доверчивая Наташа самозабвенно резвилась, а он замечал и продавцов дури со шмыгающими взглядами, и вконец окрутевших благодаря наличию ножей в карманах ребят. Его раздражали постоянно возникавшие крохотные скандальчики: «Отпусти мою руку, кретин… Отвали от девушки… Да не хочу я твоего пива… Ты чего лягаешься, совсем опух»… Перов напрягался, зная, что рано или поздно придется вмешиваться. И это ожидание не добавляло симпатии к оглушавшему звуками, нервировавшему световой рябью, то есть мало приспособленному для милицейской практики месту.

На сей раз вокруг царили мир, ленца и благодушие. У майора получилось расслабиться и потанцевать вволю. Разрумянившаяся Наташа отпустила своему «мишке косолапому» комплимент удивленным и веселым тоном. Довольный Перов проворчал, что не лыком шит. Почему-то, чем хуже девушка танцует, тем строже она к партнеру. Но благородный Сергей не позволял себе называть ее медведицей, хотя иногда хотелось. Наплясавшись до легкого гудения в икроножных мышцах, влюбленные обнялись покрепче и пошли гулять под еще зелеными, но уже по-осеннему горьковато и грустно пахнущими тополями. Тата взахлеб делилась институтскими впечатлениями. Сергей изредка вклинивал в ее насмешливый монолог одно и то же:

– Зачем тебе оставаться у матери? Подумаешь, отчим в командировке! Что значит, она боится ночевать одна? Взрослая женщина за надежной дверью. Ладно, признаюсь, я тоже боюсь ночевать без тебя, но на меня всем плевать.

– Сереженька, мы ведь не женаты, – смеялась лукавая Наташа.

И упрямо направляла Перова в нужную ей сторону. Во всех смыслах. Потому что, шагая к дому ее мамы, он еще и нудил:

– Я готов к браку, давно готов. Ты сама решила проверять чувства.

– После того, как в течение месяца твоя служба не оставляла тебе времени подать заявление. Но я хорошо поступила. Дольше тебе, придире вредному, не надоем, – заливалась счастливым хохотом Наташа.

– Ты мне никогда не надоешь, ты это знаешь, но отказываешься, – сурово перекладывал на девушку ответственность за мешающие ему обстоятельства майор.

Их перепалка звучала тихим воркованием, которое старые, не годные к любви циники называют напрасной банальностью. Под него молодые люди и добрались по сумеречному городу до необходимости расстаться. И как-то резко, сразу не волшебными подвижными огоньками и манящими маяками, а фарами и окнами стали фары и окна. На асфальте появились лужи и выбоины, ветер проявил склочный злобный нрав, прохожие сгустились до ощущения вялотекущей в никуда толпы. Улица показалась Сергею и Наташе сырой и неуютной.

Когда Перову доводилось провожать Тату «к ней», он не ограничивался поцелуем и топтанием возле подъезда, пока невеста не крикнет с балкона: «Я в порядке, до свидания», не махнет обеими тонкими руками, будто гоня его прочь. Бдительный майор неизменно поднимался к двери квартиры, напомнив легкомысленной девушке: «На наших вонючих лестницах какая только шваль не располагается для своих мерзостей». «Ни разу не видела ни швали, ни мерзостей», – рассмеялась Наташа, услышав это от него впервые. Но с тех пор они почему-то постоянно натыкались на практикующие секс в причудливых позах пары, вовсю гудящих собутыльников, отключившихся пьяниц, бомжей, онанистов, торопливо засовывающих использованные шприцы за батарею наркоманов. Создавалось впечатление, что по мере открытия в громадном городе баров, кафе, бистро, ресторанов, дискотек и клубов, у обнищавших, но все еще живых и подверженных общечеловеческим страстям граждан возрастала популярность лестничных клеток. И никакие кодовые замки препятствием не служили. Поначалу Наташа храбрилась и вышучивала охранные инстинкты майора – расширявшие сферы применения парадных бедолаги с жильцами были едва ли не милы. Но после того как ее смертельно напугал странный тип, чертом выскочивший из заплеванной кабины лифта с гостеприимно распахнутой ширинкой, перестала отказываться от сопровождения Перова. Она еще не дострадалась в одиночестве до риторического: «Кто на меня польстится», и не свихнулась до конкретного: «Меня хочет каждый встречный мужик». Таких, нормальных, чаще всего и насилуют, поэтому рисковать смысла не имело.

Вот и на сей раз ступени лестницы между третьим и четвертым этажами перегораживал собой бледный, возможно, бездыханный подросток. Мальчика недавно рвало, его неоформившееся до появления «особых примет» лицо покрывала обильная испарина, и худые руки будто сжимали ощутимые сквознячные струи. Стоило Перову склониться над парнишкой, как рядом очутилась полная женщина в домашнем халате и обеспокоенно спросила:

– Вы врач? Со скорой?

– А вы его вызывали? Давно? Кто этот мальчик? Сколько он здесь валяется? – резко принялся за нее привыкший задавать вопросы, а не отвечать на них майор.

– Нетрудно догадаться, что ребенок из интеллигентной в меру обеспеченной семьи. Быдло не теряет сознание, вернее, и в бессознательном состоянии матерится и машет кулаками. А этот ни на что не реагирует, явно подпоили. Поднять его у меня нет сил. Я трижды звонила в скорую, но они не спешат. Дитя смогло прошептать фамилию, я пытаюсь разыскать по телефонной книге его близких, – сопровождала отчет вздохами и всхлипываниями женщина. – Он не умер?

– Нет, – сказал Перов. – Но без медицинской помощи не оклемается.

Казалось, спасительница готова была заголосить. Но не успела: к ним поднялись две молодые дамы – врач и фельдшер, кляня пробки и диспетчеров.

– Что случилось? Быстро и без лишних слов! – рявкнула врач.

Женщина послушно затараторила. Она одиноко чаевничала, когда с лестничной площадки донесся несносный булькающий шум, тяжелый шлепок, будто полный мешок уронили, и возбужденный говор ломающихся мальчишеских голосов. Проявив редкостную по нынешним временам смелость, она распахнула дверь. «Бедный ребенок» лежал без движения, трое его «неверных, подлых товарищей» скакали вниз, не оглядываясь. «Стойте, дети! – завопила неравнодушная гражданка. – Отчего ему стало плохо? Его имя, адрес»?

– Но в современных подъездах даже эхо от топота предателей не возникает, – поэтично закончила она.

Под грустную историю врач энергично осматривала безмолвного неудачника.

– Алкогольная интоксикация. Немедленно под капельницу, – велела она, неизвестно кому. Затем пытливо оглядела присутствующих и поинтересовалась: – Как дотащим пацана до транспортного средства? Санитар в административном, а у водителя радикулит.

– Это же ужасно! – воскликнула Наташа.

Майор Перов успокаивающе сжал плечи своей девушки.

– К черту нашу школу! К черту нашу медицину! – громко поддержала ее сердобольная женщина.

Всего насмотревшийся и наслушавшийся майор мельком подумал: «Наташке не надо изнурять себя диетами, чтобы возбудить мужчину трогательными ключицами. Они от природы или есть, или нет. И качаться не надо». Перов не одобрял тренажерных мышц. На его старомодный вкус женщина с годами должна полнеть, не жирея, округляться щеками и бедрами. Старух с девичьими фигурками он побаивался. Эти мысли не помешали ему взвалить парнишку на плечо и начать быстро спускаться.

– Повезло нам с мужчиной, – сказала за его спиной то ли докторша фельдшерице, то ли наоборот.

– Что из удравших подонков вырастет? – крикнула им вслед исполнившая свой человеческий долг женщина.

– Подонки в квадрате, в кубе! – откликнулась врач.

– Они просто струсившие дети, – заступилась Наташа, шедшая последней. – Сто раз все переосмыслят. И когда-нибудь будут сегодняшним проступком мучиться. Вон в Америке дяде полтинник стукнуло, и он перечислил в полицию деньги за разбитое сорок лет назад стекло. С учетом инфляции, между прочим.