Рикард положил ладонь ей на локоть и улыбнулся. Но, заметив, что за ними внимательно наблюдает Эрик, быстро убрал руку и повернулся к окну. Утро, обещавшее солнечный и теплый день, обратилось в разочарование, состоящее сплошь из серых туч. Скоро начнет моросить дождь. Мария показала на фото:
– Судебный медик подтвердил время смерти. Анна скончалась вчера ночью.
Рикард взял в руки фото, внимательно изучил и начал осматривать комнату.
– Что же здесь произошло? Чего мы не видим? Почему комната похожа на ничего не говорящий фасад и зачем на полу у кровати стоят сильные лампы, практически прожекторы?
Он положил фото обратно на кровать. Эта комната действительно была какой-то аномалией. Особенно по сравнению с остальной квартирой.
Мария не ответила. Она делала заметки в блокноте, собрав в очередной пакетик что-то похожее на пыль или крошечные волокна. Закончив, подняла глаза.
– Вы успели проверить, были ли аналогичные случаи?
Эрик обернулся к ней.
– Да, но ни в шведских базах данных, ни у Европола нет ничего, даже и близко напоминающего этот случай. Женщин – жертв преступлений много. Но такого, чтобы их лакировали и превращали в куклы, не было.
Мария рассматривала одну из подушек, прежде чем и ее засунуть в пакет для вещдоков. Она держала подушку перед собой.
– Слабые следы слюны. Или желудочные выделения. Не исключено, что ей приложили подушку к лицу, а она отчаянно пыталась глотнуть воздух.
Рикард кивнул в сторону ламп, стоявших на полу:
– Странно, что эти прожекторы, как ты вчера показала, стояли здесь так долго. Что убийца не принес их с собой. Иначе можно было бы подумать, что он установил яркий свет для того, чтобы заснять свою патологическую инсталляцию. Себе на память. Для удовлетворения какого-нибудь сексуального извращения или чего-то подобного.
– Да, это странно. Я, правда, не обнаружила никаких следов сексуального насилия. Впрочем, последнее слово за судебными медиками.
Мария опустилась на колени рядом с одним из прожекторов и повернулась к постели.
– Он использовал тот свет, который уже был здесь установлен. Если он вообще фотографировал. Может, он собирался выложить снимки в интернете, чтобы привлечь внимание? Показать, какой он крутой и какой вызов он бросил полиции, у которой опустились руки?
Рикард покачал головой:
– Надеюсь, что дело не в этом. То, что ты описываешь, похоже на какой-нибудь американский фильм про серийных убийц. В таком случае мы бы уже услышали про снимки. Их бы уже кто-нибудь заметил в сети.
Эрик рассматривал прожекторы.
– И все-таки такой свет должен быть связан с фотографированием. Это же не какие-то уютные бра и не лампы для чтения в кровати. – Он колебался. – И раз убийца использовал эти лампы, то это может означать, что он знал об их присутствии в квартире.
Мария встала с колен и повернулась к нему:
– Ты хочешь сказать, что это был человек, знавший Анну, который бывал у нее в квартире?
– Вот именно.
Рикард согласно кивнул:
– Говорил с Юнгбергом. Родственники Анны в шоке. У него не создалось впечатления, что что-то там не то. Ни родители Анны, ни ее сестра ничего не знали ни о каком бойфренде. Ни о каких угрозах в ее адрес они тоже не слышали. Никто из них не заметил ничего странного. Совсем.
Мария положила очередной пакет с вещдоком в рюкзак и снова повернулась к ним:
– А бывшие бойфренды?
– Похоже, что у семьи были не такие уж тесные контакты с Анной. Никто из них ничего не знал о ее личной жизни в последние годы. Юнгберг будет с ними еще беседовать, может, кто-то что-то и вспомнит. Во всяком случае, они были уверены, что она нигде не подрабатывала. Она сама им это говорила. Что, мол, занята исключительно учебой в университете.
