Все-таки она была девушкой своего века, прагматичной до мозга костей.
Но я поборол низменное и пустил вперед художника в себе. Я хотел ограничиться крупным планом, практически портретом. Для этого мне была нужна голова Алены, точнее, ее лицо и волосы.
– Сними заколки, пусти кудряшки по ветру, – сказал я.
Пока я снимал, нас объехали прямо по целине два джипа и несколько мотоциклистов. Все, кого я разглядел, были экипированы и вооружены для пейнтбола. Кавалькада уехала вперед и свернула перед забором, направляясь к вышкам.
Закончив съемку, я обернулся на солнце. Между нами и ближайшим домом стоял приличный стог сена.
– Может, продолжить? – подумал я, что было очевидной глупостью, имея в виду фотоаппарат и Алену. – Кто разберет, что у нее в голове?
Но когда мы доехали до места, которое Петрович отметил крестиком, и где надо было съехать с асфальта, мои мысли вернулись к действительности. Ехать пришлось через лес по дороге, по которой, похоже, до нас только УАЗы и трактора проходили. Глубокие колеи были заполнены водой и жидкой грязью. Иногда, чтобы хоть пара колес шла по сухому, приходилось ехать с сильным креном. Но LC на то и есть, чтобы все это воспринимать как прогулку.
Поездка и была прогулкой, пока мы не доехали до речки, через которую где-то выше по течению снесло мост, или он от старости сам рухнул, а здесь был брод.
О том, как преодолевать брод я имел смутное представление. Алену этот вопрос вообще не занимал. Она качалась на сиденье справа, иногда хватаясь за ручку над дверцей, иногда отпуская скупые комплименты.
– Ты просто ас, – сказала она, когда я остановил машину перед съездом в воду.
Я подсознательно понадеялся на новый поцелуй, но его не последовало.
Очевидно, была моя очередь лезть в воду.
На этот случай у меня были резиновые сапоги – настоящие болотники. Меня снабдил ими Петрович. Я влез в них, сломал, как мне показалось, подходящий шест, и смело вошел в коричневый неторопливый поток.
Все показалось не таким уж сложным. Дно, куда я ни тыкал шестом, было твердым. Один раз я сам поскользнулся на камне, другой раз шест предательски соскочил и ухнул сантиметров на 30 глубже ожидаемого мною, что заставило меня дернуться и завертеться, пытаясь удержать равновесие. Но в целом LC должен был пройти здесь спокойно. Я прошел поперек всю речку, и вернулся назад вполне довольный собой, не замочив, что называется, ног.
Сняв сапоги, я снова обулся в кроссовки, и залез на водительское сиденье. Алена отправила мои трепыхания в свой инстаграм и сидела рядом довольная.
– Похоже, не так все сложно, – сказал я.
– Кое-кто уже пожелал тебе удачи, – ответила Алена, пытаясь показать мне что-то в планшетнике. – Вот увидишь, к твоему возвращению Ольга будет ждать тебя на пороге твоей квартиры со своим чемоданом.
Я понял, что Алена не выкинула из головы мысли обо мне и о своих подругах, и об Ольге, как самой, может быть близкой.
– У нее что, большой чемодан? – спросил я, аккуратно съезжая в речку.
– Боюсь, что не очень. Скорее всего – только сумка Луи Виттон – такая, в клеточку.
– Маленькая?
– Наверное, не очень большая.
– Если большая – то китайская подделка. Если маленькая – барышня не моего круга, – я внимательно смотрел вперед, хотя смотреть, собственно, было не на что – противоположный берег размеренно приближался.
– Чего ты боишься? Она нормальная девчонка!
– Прекрати ерундой заниматься, – ответил я, – а то выкину твой планшет в реку. Будешь ручкой писать. Умеешь?
