Язык мой – та еще вражина.
И что самое страшное, я вспомнила-таки дядю Берни. Почтенного Бернарда Спэрроу. Кажется, двоюродная бабка Хэлен приходилась ему свояченицей, а его самого за свою сознательную жизнь я видела раз пять, не больше. Причем последний – в нежном двенадцатилетнем возрасте, еще до инициации.
– Вспомнила, солнышко?
Мой мрачный кивок осветил лица родственниц улыбками.
Адовы псы прореди нашу многочисленную родню, особенно ту, что готова «в скорбные времена оказать благотворительность бедным благородным женщинам, живущим без крепкой мужской поддержки»!
– Вы мне обещали, что прошлый раз будет последним.
Бабушка скрестила руки на груди:
– Сейчас не до твоих капризов, Эла. Тут совершенно особый случай.
Раз от раза у нас случаи все особеннее и особеннее.
– Так что там стряслось у старины Берни? – преувеличенно бодрым голосом поинтересовалась я. – Дела сердечные? Происки конкурентов? Или проблемы со здоровьем от прицельно наведенного сглаза?
– Создатель с тобой, лапушка, не напророчь! Бернард вполне благополучен. Да еще внука ждет. – Тетя развернулась к бабушке: – Не помнишь, Элеонора, Мисси когда разродиться должна? К Самхайну?[1]
– Я-то почему должна такую чепуху помнить! – передернула плечами Ба. – Ты у нас теперь по роженицам главный специалист в округе. Меня нынче зовут разве что ревматизм поглядеть, младенцев не доверяют.
Моим надеждам, что сейчас начнется выяснение отношений на тему, чьи зелья забористее, помело длиннее и соответственно авторитет больше, к сожалению, не суждено было сбыться. Мама махнула рукой. Бутылка с остатками молока тотчас убралась в холодильник. Стакан вслед за остальной грязной посудой с разухабистым бренчанием нырнул в наполненную водой раковину, привлекая всеобщее внимание.
– Не повезло Бернарду с зятем, солнышко, – внесла ясность тетушка, пытаясь свести с забрызганного передника жирные пятна. – Чудит парень в последнее время. Задерживается допоздна после работы, амулеты непонятные домой таскает. Мисси переживает. Знаешь, как беременным вредны волнения, душенька! Ты просто обязана помочь. Надо избавить девочку от неизвестности.
Ой, не скажите. Судя по моему опыту, как раз от многих знаний – многие беды. Увы, любопытство губит не только кошек.
Не к ночи будут помянуты эти коварные твари!
Бабушка поднялась из-за стола.
– Ну, хватит болтовни на сегодня, Элспет. По дороге расскажешь. Эле собираться пора, а у меня «Чрезвычайные происшествия» через пятнадцать минут начинаются.
И прежде чем испариться из кухни, она строго посмотрела на меня:
– Гляди мне, Элка! Приведешь в дом вот такого же обалдуя – он быстро составит компанию Моррису.
Ой, напугала!
– Да если и приведу, такого придурка хоть не жалко будет!
Оставшиеся в кухне мама и тетя наградили меня одинаково укоризненными взглядами.
Держите волшебный кошель шире – так и нашелся дурак, который польстится на меня вкупе с моей своеобразной родней и целой коллекцией родовых проклятий!..
Рассохшиеся ступеньки лестницы, что вела в мансарду, нещадно скрипели под моими усталыми ногами. Моррис летел следом и чересчур жизнерадостно, на мой вкус, бренчал «Колокольчики звенят…», отчего мне становилось еще мерзостнее. Я пробовала кидаться в него тапками, но они быстро закончились, а концерт так и не прекратился.
– Все, дальше тебе нельзя. – Лестница уперлась в тяжелую дубовую дверь. – Будешь подглядывать – прокляну!
