Прикрыв пояс рубашкой, он оглядел себя в зеркале и порадовался, что вопреки настойчивым просьбам жены не сбрил бороду и усы. Скромные и с трудом выращенные, они отвлекали внимание от его пухлых щёк и даже придавали Виктору мудрый и таинственный вид. Так считал только он сам, но эта уверенность была настолько сильна, что заставляла его заботиться о сакральном островке растительности на лице больше, чем обо всём остальном теле.
– Зря ты считаешь, Тамара, что это похоже на паклю, – бормотал он, расчёсывая специальным костяным гребнем редкие волоски на подбородке, – ни разу на паклю не похоже. Сомневаюсь, что ты вообще хоть раз видела паклю. Интересно, что такое пакля?
Тамара всё еще спала и не могла ничего ответить. Виктор не стал её будить. Она бы обязательно надавала бы ему кучу бесполезных советов насчёт того, как вести себя во время интервью, и стала бы волноваться даже больше, чем он сам.
Завершив свои косметические процедуры и побрызгавшись туалетной водой, учитель информатики школы № 38 смело вышел из дома навстречу своей судьбе.
***
Добравшись до работы, Виктор понял, что интервью не состоится – он не увидел возле школы специального телевизионного фургона. Виктор был уверен, что тележурналисты передвигаются в специальных фургонах, потому что видел такие в кино и рассчитывал обнаружить в школьном дворе микроавтобус с логотипом на боку и тарелкой на крыше. Причём в его сознании этот фургон выглядел точь-в-точь, как в «Черепашках-ниндзя», а из его окошка выглядывала Эйприл О’Нил в жёлтом комбинезоне.
Не обнаружив признаков тележурналистов, Виктор не только расстроился, но и не на шутку перепугался.
А что если ночной звонок был всего лишь чьим-то розыгрышем?
Вдруг это был пранк и запись выложат в интернет?
Виктор на секунду обмер, а потом отогнал эти мысли.
«Журналисты просто опаздывают, – сказал он себе, – и даже хорошо, что опаздывают».
В автобусе ему на ногу наступил какой-то старик, и Виктор очень волновался, что его грязная обувь попадёт в кадр. Ещё больше он опасался опоздать к моменту славы, поэтому не стал заходить в магазин за губкой для обуви и побежал прямиком на работу. Теперь у него появилось немного свободного времени, он мог привести обувь в порядок, но следовало спешить – фургон с телевизионщиками мог показаться с минуты на минуту.
Виктор присел на скамейку у входа в школу и покопался в рюкзаке. Ручка, термос, мятые чеки, велюровая салфетка для протирки монитора. Салфетку было жалко. Он хранил её ещё со времён игрового клуба, она была для него чем-то вроде талисмана.
Виктор поморщился, тряхнул головой, отгоняя сожаления, и протёр обувь этой бархатистой тряпочкой.
***
К концу четвёртого урока Виктор Сергеевич почти смирился с тем, что интервью не состоится. Журналистов всё ещё не было.
Благодаря болтливости завуча все учителя уже знали, что к нему должны были приехать телевизионщики. И что они в итоге не приехали – тоже. Виктор Сергеевич не особо дружил с коллегами и поэтому регулярно обрастал дурацкими слухами. Однажды он пришёл на работу в шляпе и через неделю узнал, что тем самым совершил каминг-аут. Пришлось даже гуглить, что это такое, а потом писать объяснительную.
Сегодня было ещё хуже – в косых взглядах учителей читались насмешка над его нарядным чёрным костюмом и презрение к его тщеславию, рождённое из зависти к успеху.
Реакция учеников также была вполне ожидаемой:
