Стены
украшены резными деревянными панелями, на полу – блестящий коричневый паркет, а
вместо крыши располагается величественный стеклянный купол.
От
колон вверх поднимается широкая лестница.
Чувствую
себя как в музее. В такой роскоши я еще ни разу не была.
С
открытым ртом приближаюсь к массивным двустворчатым дверям.
Посреди
витражные стекла с разноцветными узорами.
Лысый
берется за хромированную ручку и настежь распахивает двери.
И
тут я оказываюсь под прицелом нескольких пар глаз.
Замираю
на пороге и боюсь сделать шаг вперед.
В
комнате, похожей на гостиную, стоят семь мужчин, полностью одетые в черное.
По
одним их лицам можно понять, что они - бандюки закоренелые.
Скольжу
испуганным взглядом по каждому.
О,
да и Шнур тут как тут.
—
Проходи, Настенька, — он похотливо скалится и скрещивает руки на груди, — не
стесняйся.
—
Давай, — раздается мне в спину, и я ощущаю грубый толчок.
Вхожу
в гостиную и ежусь от липких взглядов.
Я
будто иду голая.
Бандиты
расступаются, и взглядом я натыкаюсь на Шаха.
Сразу
же торможу.
Он
стоит возле камина и, опираясь ладонью о стену, смотрит на огонь.
Черная
рубашка обтягивает мышцы его напряженной спины.
Его
волосы цвета смолы блестят от переливающихся языков пламени.
В
комнате повисает удручающая тишина.
Все
молчат, а я аккуратно, одними глазами, осматриваю гостиную.
Мебели
тут нет, в стены врезаны огромные витражные окна, скрытые за легкой белоснежной
тюлью.
Несколько
створок приоткрыто, отчего воздух прохладный.
Может,
стоит сказать Шаху, что я тут?
Такое
ощущение, что он полностью погружен в свои мысли и не следит за тем, что
происходит вокруг.
—
Где флешка? — я вздрагиваю от строгого тона.
Он
вообще не двигается.
—
Я не знаю, — смотрю себе под ноги.
По
тени, играющей на полу, замечаю, что Шах отталкивается от стены и подходит ко
мне.
—
Сейчас мои парни тебя обыщут, — он произносит медленно, смакуя каждое слово. —
И они не любят нежность.
Поднимаю
взгляд и проваливаюсь в черноту.
Смотрю
в глаза мужчины и словно попадаю под гипноз.
—
Шах, так может она любит по жестче? — прыскает от смеха дрыщ, и в гостиной раскатывается
гортанный гогот.
Тяжело
сглатываю и отвожу свой взгляд в сторону, не могу противостоять этому бандиту.
От
его тяжелой энергетики хочется бежать, сверкая пятками.
И
я с трудом остаюсь на месте, стараясь удержаться на ватных ногах.
Женька,
блин, как ты вообще связался с этими бандитами?
А
он словно мысли мои читает.
—
Приведите пацана, — куда-то сквозь меня приказывает Шах, и от его повышенного
тона я вжимаюсь в плечи.
Стою,
не шелохнувшись, и постепенно до меня долетает запах терпкого мужской парфюма.
Он
тяжелый, как и вся аура хозяина, но приятный и запоминающийся.
Проникающий
во все рецепторы и несущийся по венам, словно соблазнительный дурман.
Через
минуту в гостиную заводят Женьку, и мое сердце болезненно сжимается.
Его
били, лицо в крови. Бровь рассечена, глаз подзаплыл.
Женьку
как тряпку бросают на пол, и он падает вперед, еле успевая подставить руки.
—
Женя, — я срываюсь к нему и опускаюсь рядом на колени.
Хочу
обнять, но боюсь даже к нему прикоснуться.
—
Я знаю, что ты слил информацию на два носителя, — Шах принимается расхаживать
из стороны в сторону, громко стуча туфлями по паркету. — Одна флешка у твоей
девки, вторая – у тебя.
Он
останавливается напротив нас и засовывает руки в карманы брюк.
