- Настучит бате.
- Неа... Ей нравится.
- Разговоры в строю! - рявкают на нас.
Замолкаем.
Скашиваем с Артемоном друг на друга недоброжелательные взгляды.
Замесились вчера...
- В процессе вашей подготовки, вас будут сопровождать инструктора. Именно они будут принимать решение о вашей физической, интеллектуальной и психологической пригодности к службе в спецподразделениях.
Инструкторов нам уже неформально представили. Сейчас представляют официально.
- Капитан Литвин - боевая подготовка...
Литвин - это Танго. Говорят, танцор был до армии. Всегда на подъеме, с юмором, весельчак типа...
- Капитан Ершов - инструктор по выживанию, зоопсихолог.
Ершов - это Псих. Шрам через все лицо. Суровый молчаливый дядька. Здоровый как бык.
- И капитан Шутов - морально психологическая и идеологическая подготовка.
Шутов - это Йода. Такой... странный. Немного в стороне всегда. Наблюдает. Вроде и глаза светлые, серые, а взгляд его шкурой всегда чувствуешь. Но поприкалываться тоже может.
Слушаю дальше вполуха, переводя взгляд на Полкана Царько. Он подходит к инструкторам.
Они стоят у маленькой трибуны, у плаца.
Руки им не жмёт, так общается, сложив свои за спиной. Хотя, тут руки особо то и не жмут, больше по уставу. Но все равно малоприятный мужик.
Взвод остаётся на плацу с инструкторами.
- Вольно... - выходит вперёд Псих.
- Прям не кликуха, а спойлер к нашей службе, - ворчу я.
Достает бумажку. Читает.
- Кременчуг, Артамонов, Ильюшенко, Якунин, Левченко. Три шага вперёд.
- Понеслось... - шепчут в толпе.
Разглядывает наши лица. Давит на нос малому.
С шипением Дан дёргается.
- Кру-гом.
Цокает, закатывая глаза на разброд в нашей пятерке.
- При команде "кругом" разворот осуществляется на сто восемьдесят, Левченко, а не на триста шестьдесят.
- А... Да.
- Команды и поправки старших по званию не комментируются, если не требуют ответной реплики "есть" или "разрешите уточнить".
- Есть.
Йода и Танго курят поодаль поглядывая на нас.
- Итак... Посмотрите внимательно на своих товарищей. Особенно на Левченко... Шаг вперёд, Левченко. И Артамонова. Шаг вперёд. Если бы ваш взвод выходил сейчас из зоны боевого столкновения, мы бы их потеряли. Потому что нельзя держать в полном боевом снаряжении высокий темп с нарушенным носовым дыханием. Не хватит кислорода. Они отключатся.
Ну и отправить их в лазарет. Пусть отлежатся. И меня... - мечтаю я. Туда иногда Ульяна забегает.
- И когда вы разбиваете нос товарищу в лёгкой потасовке, вы должны помнить, что это , возможно, приговор. Нарушение дыхания при марш бросках можно приравнять к лёгкому ранению. А легко раненые остаются прикрывать отходящих. Так как шансов выйти, выжить у них априори меньше. Процент выживших среди них ниже двадцати.
Пауза.
Ну... в целом ясно, да.
- А сейчас мы увидим на практике как "умрут" Артамонов и Левченко. Кросс на десять километров.
- Э-э-э... - ропот.
- И когда они "умрут" их "тела" потащит взвод. Мы же своих не бросаем, верно?
- Разрешите обратиться? - спрашиваю я.
- Разрешаю.
- Мы все поняли. Не стоят наши детские разборки жизни товарища. Можно Левченко и Артамонову не бежать в этот раз?
- Нет. Нельзя. Все новые смыслы закрепляем ногами или болью. На уровне лимбической системы.
- Черт... - скашиваю взгляд на Данилу.
Ему и без броска хреново.
- Вернуться в строй. Взвод, на старт! - рявкает.
Перед стартом Псих отводит "раненых", заставляя их по очереди зажимать ноздри и продыхивать отек.
