–А это не твоего ума дело, ясно? Или ты хочешь прибрать к рукам мои денежки? Хер тебе, понял? – Перед лицом Тая замер увесистый кулак отчима. – Я скорее им тебя отдам, как они и хотят!
–Что? – Еле слышно спросил мальчишка, чувствуя, как пол зашатался под ногами.
–Эти уроды тоже не дураки! Знают, поди чьих рук дело–то. Вернуть требуют. Но я не отдам! С такими –то деньгами, что они мне?
Тай даже открыл рот, чтобы высказаться о том, какой он идиот, раз думает, что его оставят в покое, но тут же закрыл, понимая всю бесперспективность своего заявления.
–А я при чем?
–При том, что уж больно рожа у тебя смазливая. Требуют деньги и тебя. Там, – его палец взлетел вверх, –таких как ты любят. Пи…ры, словом. И тебя таким сделают. Лешку, шпану эту мелкую, возят туда по выходным. Поди жопой заработал на телефон, на который у тебя слюни текут… Пи…расы кругом, мать твою, только и береги очко! Теперь – то поедешь к тетке?
Тай медленно кивнул головой, соглашаясь, сдерживая порыв вскочить и тут же броситься пешком в деревню…
–А куда ехать? – Что –то мальчик не припомнил ни одной тетки, к которой они бы ездили.
–Молодец, пацан. Плюсик, тебе за наблюдательность. Нет у меня тетки, а если бы и была, не отправил бы тебя к ней. Там бы тебя в раз нашли, и плакала бы твоя жопа. В Амурово, в двухстах километрах от Москвы, на Озерной 66, живет бабуля одна. К ней поедешь.
На этом тяжело поднялся и вышел из кухни. В глубине квартиры хлопнула дверца шкафа, и вскоре Ленька вернулся в кухню с увесистой пачкой денег.
–Держи. – Небрежно бросил деньки на стол. –На первое время хватит, потом свидимся. Не боись, не конченый я, не брошу тебя на произвол судьбы. Олеськину просьбу исполню, устрою тебя…
Леня скрылся в своей комнате, и вскоре оттуда донесся богатырский храп. Тай сидел не шелохнувшись, боясь прикоснуться к деньгам, которые впервые вот так просто лежат перед ним.
Сколько здесь?
На сколько их хватит, и что будет дальше? Сумеет выкарабкаться Ленька со своим уловом, или нет?
Что –то подсказывало ему – нет, деньги – это беды. Большие деньги – большие беды, так говорила его мать, оплакивая свою горькую судьбу.
Тай лежал в темной комнате и сверлил взглядом темный потолок, по которому плясали причудливые тени уличного фонаря. Он чувствовал, что стоит на пороге радикальных перемен, и не понимал к лучшему это или нет. Вот так оставить школу, друзей и податься к черту на кулички, спасая свою шкуру, а точнее другое место.
Потом мальчишка разозлился на отчима, на то, что сломал им с матерью жизнь, на то, что издевался над ним и в итоге подставил под удар. Тай знал, что Ленька скорее всего не жилец, никто его не отпустит с деньгами, а он никогда не отличался мозгами. Значит и мотать нужно скорее.
Решительно поднялся с кровати, достал со шкафа сумку, побросал туда теплые вещи, деньги, что дал отчим и тихонько прокрался к шкафу в коридоре, возле двери. Осторожно открыл его, прислушиваясь к монотонному храпу, и замер, смачно присвистнув про себя. Несколько крупных пачек денег и какие–то бумаги красного и синего цвета, похожие на большие купюры. Это же облигации, мать его так! Выругался Тай, тут же, испугавшись, замерев. Этот тупица додумался принести их домой!
Все внутри задрожало, обрываясь от ужаса, когда мальчик, тихо обувшись, потянулся к ручке, которая тут же сама по себе провернулась и дверь тихо, беззвучно поддалась вперед.
