- Тогда что? Кто это сделал?
Вместо ответа она тихо заплакала.
В детстве я часто таскал домой котят и щенят, найденных на улице. Мама терпеливо их пристраивала, хоть и ругалась. С тех пор я вырос, но привычкам не изменил. Вопреки здравому смыслу, не смог бросить избитую девушку в беде. И пристроил – купил ей квартиру, сделал своей содержанкой.
О каком совместным будущем можно мечтать, если наши отношения начались со шкурного интереса, а продолжились из жалости? Я не помышлял о разводе, и понимал, что рано или поздно Нику придется отпустить. Она отогреется, расцветет… и найдет свое место в жизни. Мне же нечего ей предложить, кроме удовлетворения потребностей.
Ника сладко сопит рядом со мной, и я стараюсь не шевелиться, чтобы не потревожить ее сон.
Девочка моя, как я тебя отпущу? Просил не влюбляться, и влюбился сам. Не заметил, как… когда… Просто внезапно понял, что не смогу расстаться с Никой, даже если жена приставит пистолет к моему виску.
Ника скучает без меня? Я тоже. И все чаще придумываю причины, чтобы ночевать вне дома. Но я поклялся себе, что не буду эгоистом, когда Ника поймет, что я запер ее в золотой клетке.
Как же мне теперь сдержать обещание?
5. Глава 5
Вероника
Утром я просыпаюсь в пустой постели. Игоря нет рядом, и в квартире тишина. Понимаю, что он ушел, не попрощавшись, но тщательно проверяю каждую комнату. Никого… От разочарования и обиды на глазах выступают слезы. Не захотел будить? Или злится на меня?
Второе более вероятно. Игорь знает, что я люблю готовить ему завтрак. Мы вместе пьем кофе, а после он уходит, поцеловав меня в лоб на прощание. Это самообман, но так приятно хотя бы ненадолго занять место законной супруги. Если Игорь так поступил, он наказывает меня за ложь.
Всхлипывая, иду в мастерскую, хватаю недошитого младенца и отправляю его в корзину для мусора. Игорь прав, никакой это не заказ. Замечтавшись, я начала делать куклу, не подумав о том, что выдаю себя. А он, конечно же, почувствовал, что я вру. Он всегда как будто читает мои мысли.
Очень хочется упасть в кровать и порыдать всласть, оплакивая свою несчастную любовь. Нельзя. Я не жалею себя, это тоже табу. Надо придерживаться обычного распорядка дня – умыться, позавтракать, заняться делами.
В ванной комнате все еще пахнет Игорем – гелем для душа, его любимой туалетной водой. Рука сама тянется к полотенцу, брошенному на трубы сушилки. Я зарываюсь лицом в мягкую влажную ткань.
Игорь… Почему… Почему ты не мой…
Я не знаю, почему он не хочет разводиться с женой. Разговоры на эту тему – табу. Он ее любит? Он от нее зависит? Поддерживает репутацию хорошего семьянина? Одно знаю наверняка – у них нет детей. Но почему – тоже тайна.
«Мы никогда не будем это обсуждать. Договорились?» - «Но…» - «Ника, еще одно слово на эту тему, и я уйду. Навсегда. Я не шучу, милая».
Он никогда не шутит. Он милый, заботливый, внимательный, и всегда – серьезный. Как будто у него на сердце какой-то груз. Так переживает, что изменяет жене? Я до одури боюсь потерять Игоря, но я не привязывала его к себе. Не просила ни о квартире, ни о деньгах. Вообще ни о чем не просила! Быть с нами обеими – его выбор.
Уже лет шесть прошло, а я до сих пор помню каждое мгновение того дня, когда Игорь нашел меня в больнице…
От побоев болело все тело. В больнице туго с лекарствами, а у меня – с деньгами, поэтому приходилось терпеть, обезболивающие препараты мне не кололи. Оказалось, не всякая боль приятна. А еще меня постоянно мутило – и от сотрясения, и от голода, и от страха, и от больничных запахов.
