— Может быть, вы хотите чай? — суетливо спрашивает Леся.
Несмотря на то, в каких условиях росла моя подруга, у нее в крови чувство какого-то такта и воспитанности. Она не такая резкая как я, например.
— Не откажусь, — отвечает Воронов, и изучающий взгляд его глаз снова возвращается ко мне.
Я ощущаю какую-то странную вибрацию в груди. Так бывает, когда басы на колонке на всю включишь, и внутри тебя всё начинает дрожать в такт ударам. Но вот незадача, никаких колонок поблизости не наблюдается. Тогда что это? Неужели его взгляд так действует на меня?
Петька, явно ощутив мою внезапно возникшую робость, кладет одну руку мне на плечо в знак поддержки.
Вообще он парень очень чуткий и никогда не остается равнодушным к чужим переживаниям. Он ласковый и нежный. Таких парней не найти. Иногда я даже удивляюсь тому, каким образом Леся и Петя смогли сохранить в себе нечто светлое и доброе? Я совсем не такая, как они. Грубая, временами несдержанная, да и крепким словцом не брезгую воспользоваться. Ей-богу должна была родиться с яйцами, а не с сиськами.
На высоком лбу Воронова появляется вертикальная складка, а глаза-льдинки наполняются каким-то непонятным раздражением. Он несколько секунд смотрит на смуглую руку Петьки, которая всё еще продолжает лежать на моем плече, а затем отводит взгляд в сторону. Я замечаю, что желваки Вадима начинают двигаться, а взгляд становится каким-то уж совсем мрачным.
— Вот, — возвращается Леська с чашкой чая.
Своим появлением она разрушает внезапно возникшую тишину.
— Благодарю.
Леся становится рядом с нами и вся эта картина чем-то мне напоминает подданных, которые затаив дыхание, ждут дальнейших распоряжений от своего короля.
— Завтра втроем отправитесь на медосмотр. Мой человек вас отвезет, — заявляет Воронов, отпив из своей чашки. — Я должен убедиться, что вы не вшивые и незаразные.
Да что же он прицепился к нам с этими вшами?! Сколько раз ему говорила, что их у нас нет! Смотрю Вадиму прямо в глаза и понимаю, что он специально сделал акцент на этих мерзких гадах, явно запомнив, как я на это неадекватно реагирую.
— После, — спокойно продолжает Воронов, игнорируя мой пронзительный взгляд, — если выяснится, что всё с вами в норме, приступите к работе. Пахать будете много и спуску не ждите. Одно неверное движение и вернетесь на улицу, понятно? — Он говорит тихо, но в каждом его слове отчётливо ощущается жесткость и строгость.
— Да, — отвечает Петя за нас троих.
— А ты, — Воронов снова смотрит на меня, — собирайся, поедешь сегодня со мной.
Такого поворота я совсем уж не ожидала. И куда это интересно знать, я должна с ним поехать? Понимая, что сейчас я нахожусь не в том положении, чтобы фыркать, засовываю свое возмущение глубоко себе в зад и быстро собираюсь.
За это время Вадим успевает допить чай и, кажется, даже еще раз поблагодарить Лесю. Надо же… Вежливый и эта вежливость тоже меня бесит.
Сердце слишком быстро стучит то ли от злости, то ли от радости. Черт его знает. Что со мной происходит? Понятия не имею. Я даже во время месячных не такая переменчивая, как сейчас.
Мне не за что злиться на Воронова, но я именно это и делаю. Обходительный с Лесей, грубоватый с Петей, а на меня вообще только косые взгляды бросает.
Натянув Петькину теплую водолазку, я заправляю ее в чистые брюки и накидываю сверху куртку. Так уж сложилось, что на всех теплых вещей не хватает, и мы частенько покупаем одну шмотку на троих. Конечно, приходиться делать упор на мужской гардероб, он и дешевле, да и не станет же Петя бабское тряпье таскать.
