– Знаешь, Кади, – он вплотную приблизился, разглядывая моё лицо так, будто увидел в первый раз. Или, наоборот, видя в последний, – вас всех я собирал буквально по помойкам, оборванных, голодных, ожесточённых и больных. Относился к вам, как к собственным детям. Забрал с собой сюда, согласись, далеко не каждый удостоился такой чести.
Это ведь не только вы двенадцать – спасённых мной детей были тысячи, но как только стоило им не попасть в число избранных учеников… Ну, ты знаешь, закон о лояльности писался в основном для них. Тех, кто меня предали. И теперь вот ты.
Так почему, если я, не задумываясь, караю, пусть и предателей, но всё же своих по расе, мне должно быть какое то дело до проблем аборигенов? Или ты думаешь, что все эти, так называемые, люди, без греха? Нет таких.
– И вы? – я с вызовом посмотрел на него, терять мне, видимо, было уже нечего.
Он смехнулся и, со вздохом, отстранился от меня.
– Вижу, мой мальчик, ты так ничего и не понял. Я настолько велик, что любой грех с лихвой компенсируется моими добродетелями. В то время как, самый малый, твой будет уродливым наростом свисать с твоего тела. Ну всё!
Автор энергично похлопал в ладоши, привлекая всеобщее внимание.
– Приступим. Итак, положение дел следующее. По программе внедрения, в экспериментальной её части, я тренировался на мышах. За последние сто с небольшим лет, около пяти тысяч доказавших свою нелояльность наших бывших сограждан стали, так сказать, не то чтобы добровольными испытуемыми, но по-причине предоставления им выбора – либо отправиться на Землю, либо подвергнуться нулевому варианту, девяносто девять процентов всё же выбрали реальную земную жизнь. Тут уж кому как повезло, поскольку перехватить управление здоровым мозгом до сих пор пока не удаётся.
Сто тридцать лет назад пятая часть, то есть где-то примерно тысяча человек практически не выжила, так как вытеснить сознание у здорового человека оказалось невозможным для кандидата с невысоким уровнем интеллекта. Их просто тут-же отбрасывало в небытие и мне пришлось придумывать, как привязывать наших людей к себе, дабы иметь возможность вытянуть назад в случае неудачи.
Да, к сожалению я не сразу разобрался в этой проблеме – но тут уже ничего не поделаешь. Первая партия не оправдала наших надежд, связь с ней прекратилась сразу после переноса. Выжившие несколько человек практически стали местными аборигенами, без возможности связаться с нами и получать сообщения.
За следующие тридцать лет я немного доработал технологию и, из оставшихся, где-то половина была успешно подселена в мозги людей с проблемами психиатрического характера, то-есть и так по сути безумных. Беда только в том, что не зная всех тонкостей местной медицины, мы не учли, что их психически больные пациенты практически пожизненно прописаны за лечебными учреждениями без права выхода, поэтому большая часть наших внедрённых, та, которая не смогла сбежать, начала получать низкоквалифицированную, а поэтому весьма надёжную медицинскую помощь. По моим сведениям, все они стали абсолютно счастливы и радостно передохли от старости и болезней. Забудем о них.
– И что, вы в одиночку таскали на убой всех этих людей? – издевательски спросил я. – Как я посмотрю, ваша свита вообще не в курсе этих экспериментов. Вон какие удивлённые лица! Что, друзья, правда интересная история?
– Напомню про один процент из этой сотни, – Автор оглядел кучку своих прихлебателей с целью незамедлительно выявить хоть малейшее сомнение, но, судя по всему, не выявил. Чёртовы сволочи! – Это те, кто согласился работать исключительно на меня, выполнять самую грязную работу. Вы интеллект, а они мясо, которым за их лояльность было обещано… В общем, неважно что.
