Денис
– Что тебе? – не отрывая головы от бумаг, говорит отец, как только я открываю дверь его кабинета.
– Привет! Я насчет квартиры.
– Ну, – говорит раздраженно.
– Ремонт почти закончен, – смело шагаю внутрь, закрывая за собой дверь.
– И? – даже не смотрит на меня.
– Ты говорил, что отдашь ключи, как только доделают ремонт.
– Я говорил, что отдам ключи, когда буду уверен, что на тебя можно положиться, – продолжает перекладывать свои чёртовы бумажки.
– Что это вообще значит? – несмотря на установку не реагировать на дерьмо, которое он привычно выливает на меня, начинаю закипать.
– Если ты до двадцати одного года не понял, что это значит, тогда это пустой разговор.
– Ты можешь сказать конкретно, чего ты от меня ждёшь? Я все сделал, как ты хотел. Поступил в чёртов университет, который выбрал ты, сверкаю рожей там, где ты скажешь, и подлизываю тем, кому должен. Я, блядь, бросил гонки и стараюсь не ввязываться во всякое дерьмо! – меня трясёт от его гребаных и бесконечных правил.
Отец – прокурор, и это ни хуя не круто и не весело. Это бесконечные рамки и жизнь по приготовленному лекалу.
– Зачем вообще тогда было дарить мне квартиру сейчас, если мне там нельзя жить?
– Считай это проверкой твоей силы воли и терпения, – наконец-то поднимает на меня взгляд с прищуром.
Ненавижу это его поганое выражение лица. Оно никогда не означает ничего хорошего.
– Мало тебе, что мать выдрессировал так, что она слово без разрешения боится сказать. И меня таким же хочешь видеть? – теряю контроль. Рядом с отцом у меня вообще не получается себя держать в руках.
– Ты бы язык прикусил так про мать говорить, щенок! – рявкает он. – Еще не дорос, чтобы давать оценки родителям и их поведению. – Ты думаешь, я не знаю о том, что ты так и торчишь в студии и записываешь свои кривляния, которые ты называешь песнями?
Стоит отцу упомянуть мою студию, о которой, блядь, ему не должно быть известно, как под грудиной начинает жечь с такой неистовой силой, что хочется разнести к херам его идеальный кабинет и хоть немного подгадить в его безупречной жизни. Поэтому он так и бесится, что в его прекрасном мире существует одно пятно, которое портит его образцовый имидж. Из меня не получился идеальный сын.
– Должно же у меня быть хоть что-то, что доставляет мне удовольствие! – мне хочется сжечь его взглядом. – Или мне сдохнуть от твоих бесконечных “надо”?!
– Поэтому я и не требую, чтобы ты оставил свою эту маленькую шалость. Но это до тех пор, пока она не станет мешать твоей жизни.
– В плане? – скрещиваю руки на груди и пристально смотрю на отца.
– Надеюсь, у тебя в голове не поселилась дебильная мысль, что это твое призвание? – откидывается он на спинку кресла, усмехаясь.
– Ну да. Для прокурора сын, читающий рэп, – это такое пятно, от которого не отмыться.
– Все это игры для мальчишек, неспособных шевелить извилинами, – не отводит от меня взгляда. Пытаясь в очередной раз продавить. – И я не допущу, чтобы мой сын просирал жизнь, занимаясь подобным дерьмом.
– Ясно, – усмехаюсь, не ожидая от отца другого. – Что еще не так со мной?
– Что у тебя с внешним видом? Что с твоими волосами? – зыркает на мой короткий обесцвеченный ежик.
– Это называется самовыражение! – все же не выдерживаю и срываюсь на крик.
– Тогда самовыражайся, но про квартиру и говорить нечего. Я не позволю, чтобы ты устраивал там свои безумные рейвы и панк-вечеринки.
