– Нет, – быстро ответила я.
– Лжешь! – Сестра снова улыбнулась – только теперь коварно. У меня имелась сотня поводов не доверять этой улыбке.
– Ты поосторожнее, – тихо попросила ее я. – С твоими-то приводами в полицию…
Мне нужно было, чтобы она не попадала в неприятности до конца года. Всего-то. А там уже я доучусь на медсестру, Кэйли исполнится восемнадцать, и я смогу ее забрать. Мы уедем далеко-далеко, туда, где никто и не слыхивал про Роквэй-Вотч и семью Руни.
Нужно только залечь на дно ненадолго.
– Анна, ты серьезно? Это не мне тут осторожничать надо! А той, у кого нет приводов! – Кэйли сделала пируэт и повернулась ко мне. В лунном свете блеснули ее синие-синие, как васильки, глаза, густо подведенные черным карандашом. На губах темнела помада, которую ей каким-то чудом удалось не размазать. – Лучше беги, пока мы еще к дому не подошли. А то еще кто тебя увидит! С глаз долой – из сердца вон.
Кэйли была единственной брешью в моей броне. Всю жизнь. Сегодня я поддалась импульсу – разыскала ее, чтобы удостовериться, что все в порядке, но мы обе понимали: в ореоле ее сияния меня проще всего заметить.
– Кэйли, будь осторожна, – повторила я, и на этот раз речь шла не только о краже кошельков и танцах на столах. Но и обо всем остальном. О семейном бизнесе.
Моя сестренка – отважная, дерзкая, неуязвимая, но лишь до поры до времени, – только глаза закатила и снова стала любоваться звездами. А может, все думала я, надо было оставить ее в баре – пусть себе пляшет на столах и на проблемы нарывается. Но даже если бы Кэйли удалось не угодить в неприятности, даже если бы она ушла оттуда целой и невредимой, пусть и на адреналине, кое-кто непременно узнал бы о ее вылазке. Как и всегда.
Свободолюбие и неудержимый нрав Кэйли были крайне выгодны для моей матери – и для всех Руни, – но и у этой выгоды был предел.
Честно признаться, квартирка у меня была крохотная: до кухонного стола можно было дотянуться, лежа в кровати. В шкафчике с тремя хлипкими ящиками хранились в основном книги, а не посуда. В хорошие вечера я любила читать, пока не усну, – я укутывалась в выдуманные миры, словно в одеяло. Но сегодня дала о себе знать давняя привычка. Я вырвала пустой лист из учебной тетради и загнула верхний правый уголок. А потом продолжила заворачивать страничку.
В детстве уходить с головой в книгу иногда было небезопасно. Приходилось искать другие способы, чтобы отвлечься, перенестись в выдуманные миры, но не утратить бдительности и связи с реальностью. Так я приучилась всегда носить с собой в карманах обрывки бумаги. Благодаря этому фокусу у меня всегда было чем занять руки.
Хоть я уже два с половиной года жила отдельно, меня по-прежнему успокаивали эти знакомые движения – когда снова и снова заворачиваешь кусок бумаги и всякий раз на свой лад. Сегодня вот у меня получилась странная, угловатая фигурка.
Я выбросила ее – и легла спать.
Посреди ночи меня разбудил голос – чувство было такое, будто меня ледяной водой окатили.
– Вставай.
Голос был строгий и беспощадный. Это точно не сон. Как я открывала глаза, не помню – просто вдруг поймала себя на том, что они открыты и в них бьет свет кухонной лампы. Мать нависла надо мной. Она пришла не одна.
– Поднимайся, тебе говорят, – рявкнула мать. Иден Руни была не из тех, кто просит дважды. Я тут же уловила предостережение и соскользнула с кровати, потом отступила на несколько шагов, чтобы увеличить дистанцию между нами, и присмотрелась. Кого это она привела?
