Оказалось, что рядом с матерью стоит мой кузен Рори. Весь в крови.
– Залатай его, – приказала мать.
Я скользнула взглядом по его ранам, но все мысли были о другом. Я съехала из дома два с половиной года назад, не спрашивая у матери разрешения. И тогда она за мной не явилась. Оставила меня в покое, позволив жить своей жизнью, а теперь вот…
Залатай его. Стараясь унять подскочивший пульс и сохранить внешнюю невозмутимость, я сосредоточила все внимание на ранах. Самая серьезная из тех, что были видны, – на щеке. Довольно глубокая и длиной дюйма два. С такими мать и ее подельники церемониться не привыкли. Однажды я видела, как мой дядя выковыривает у приятеля пулю из плеча ложкой.
Это явно была проверка.
Я еще только училась на медсестру, но опыт работы в больнице у меня был большой: я начала практиковаться чуть ли не с первого дня учебы. Мать дала мне вполне посильную задачу, но вовсе не для того, чтобы я продемонстрировала свои навыки. Она хотела узнать, стану ли я сопротивляться. Я понимала, что, если дам ей отпор, навечно утрачу невидимость для Иден Руни – и для всех Руни вообще. Меня уже не оставят в покое.
– Медикаменты принесли? – спросила я бесцветным, ровным голосом. Уж кто-кто, а я умела делать вид, будто меня не существует, даже под пристальным взглядом. Никаких слабостей. Никакого бунта. Никаких эмоций.
Мать молча кинула на мою кровать черную сумку. Я открыла ее. Внутри оказался простенький набор для оказания первой помощи: ножницы, скальпель, щипцы, игла, хирургическая нить.
– Надеюсь, от твоей помощи будет прок, Анна, – сказала мать.
На самом же деле за этими словами крылось другое: я тебя отпустила, потому что мне это было выгодно. Но ты по-прежнему моя, душой и телом. И так было всегда.
– Тут нет никаких обезболивающих, – сказала я.
– Они ему не нужны. – Мать перевела пристальный взгляд с меня на Рори. – Как и мне не нужно было, чтобы этот соплежуй ввязывался в драку в баре. Именно сегодня, это ж надо! Другого времени не нашлось?
Драка в баре. Мне тут же вспомнился мрачноватый зеленоглазый парень в щеголеватой рубашке, глубокие тени на его скулах, стакан, оставленный на самом краю стола.
– Мне надо руки помыть, – сказала я и пошла к кухонной раковине. Я выиграла немного времени – этого хватило для того, чтобы сосредоточиться на мысли, что моя мать, кажется, задумала проучить вовсе не меня. А Рори.
Он был старше меня на пять лет и тяжелее фунтов на сто, и все же ему придется безропотно сидеть на стуле, пока я снова и снова буду вонзать иглу ему в кожу безо всякой анестезии, потому что альтернатива гораздо, гораздо страшнее.
Я выключила воду и пошла обратно. Мне совсем не хотелось его зашивать. Если кто-то узнает об этом, меня выгонят с учебы. Хуже того, я стану соучастницей семейного преступления, которое подтолкнуло Рори вступить в драку в баре именно сегодня назло моей матери.
Но, если я откажусь, думала я, она разозлится еще сильнее, и Рори придется совсем туго. Кузен смотрел на меня так, будто хочет плюнуть мне в лицо, а потом сблевать – именно в таком порядке.
– Садись, – велела я Рори. Оставалось надеяться только на одно: что, если я безропотно выполню приказ матери, без тени слабости или бунта, она успокоится настолько, что снова обо мне позабудет, ну или хотя бы отвлечется на время.
Чтобы я успела закончить учебу. И придумать, как увезти Кэйли.
