Джеймсон постоял на куполе еще несколько секунд, а потом спрыгнул ко мне.
– Нашелся, – пробормотала я. – Второй раз за день.
Уголки губ Джеймсона неспешно приподнялись – лениво и немного дерзко.
– Должен признать, Прага начинает мне очень нравиться, – сказал он.
Я жадно впилась в него взглядом. От меня не укрылось напряжение в мускулах – казалось, Джеймсон готов в любую секунду броситься в битву – или все еще пытается удержаться на куполе.
– Можно узнать, как ты провел день? – спросила я.
В одном я была уверена точно: на крыше он все это время не торчал. Скорее всего, на подготовку спектакля, в котором мне пришлось поучаствовать, у него ушло от силы полчаса. Интуиция подсказывала: что-то толкнуло его на это. Неспроста в нем проснулось желание поиграть.
Я чувствовала кипучую энергию, затаившуюся в его теле.
– Ну попробуй, – с усмешкой разрешил он. Истинный смысл от меня не укрылся: попробуй, если тебе так интересно, вот только…
– Ты не расскажешь.
Джеймсон посмотрел на реку Влтаву, а потом огляделся, как я за несколько минут до этого. Обвел взглядом городской пейзаж.
– Есть у меня одна тайна, Наследница.
«Есть у меня одна тайна…» Это была одна из самых любимых игр моей мамы, и именно в нее мы играли дольше всего. Правила были такими: один человек объявляет, что у него есть тайна. Второй пытается угадать – какая. Самые главные мамины секреты мне удалось раскрыть только после ее смерти, когда меня затянуло в мир Хоторнов, а вот мои она всегда угадывала.
Я внимательно посмотрела в ярко-зеленые глаза Джеймсона.
– Ты что-то нашел, – предположила я. – Сделал что-то запретное. Кого-то встретил.
Джеймсон одарил меня ослепительной улыбкой, но она тут же сошла с губ.
– Да, – коротко ответил он.
– Что именно – «да»? – попыталась уточнить я.
Джеймсон изобразил невинность слишком уж старательно.
– Как встречи прошли?
Я буквально слышала, как плещется адреналин у него в крови. Прямо сейчас, стоя на крыше передо мной, он лучился энергией и энтузиазмом, и волны, исходящие от него, были такими мощными, что накаляли воздух.
Да, тайной Джеймсон и впрямь обзавелся.
– Продуктивно, – ответила я и сделала шаг в его сторону. – Завтра встреч уже не будет.
– И послезавтра. И послепослезавтра, – продолжил он, понизив голос до хрипловатого шепота. – Может, сыграем?
Я расплылась в улыбке, но мне хватило ума (и опыта, все-таки я не первый день общалась с Хоторнами) вовремя вспомнить об осторожности.
– А что за игра?
– Наша. Хоторнская. Чтобы от одной подсказки ко второй, а потом и к третьей. Как субботним утром.
Джеймсон покосился на каменную ограду у меня за спиной. Я обернулась и увидела, что на ней лежат два предмета. Первый я узнала мгновенно, а второго раньше не видела.
Нож. Ключ.
Нож принадлежал Джеймсону. Это был трофей, который он получил в одной из субботних игр, устроенных дедом-миллиардером. А ключ был старинный, из кованого железа.
– Всего два предмета? – спросила я, вскинув бровь. Обычно в таких играх их было больше. Рыболовный крючок. Ценник. Стеклянная балерина.
– Я этого не говорил, – подметил Джеймсон и тоже поднял бровь.
Когда-то он считал меня лишь деталью загадки, придуманной дедом. Но сегодня рассматривал исключительно как самостоятельного игрока – и даже помыслить не мог об ином.
– Игра… – задумчиво проговорила я, рассматривая нож и ключ.
– Вообще, я подумал, что можно сыграть в две
