Мы пристали к мосткам на берегу и выбрались на дощатый настил, огороженный перилами. Я огляделся по сторонам. От реки вела дорожка, мощенная плоским камнем и освещённая такими же, как и на берегу, фонарями. Цепочка светящихся шаров уходила вдаль, туда, где стояли дома. Особо, ничего не было видно, но то, что дома большие и добротные, было понятно даже в темноте. Юка-тайда проследил, как гребцы привязали баркас, достали вёсла, руль, и потащили их в сарайчик, стоящий неподалёку. Мы, не зная, что делать дальше, стояли, переминаясь с ноги на ногу. Даже, Буран притих и настороженно поглядывал по сторонам.
– Пошли со мной, – наконец, повернулся к нам старик. – Устрою вас на ночлег.
– Мы бы хотели артефакт Ульгеня посмотреть, – не согласился Игорёха.
– Санаа? Он в Главном доме. Туда мы попадём завтра. И, без Эркеш-тайда мы, всё равно, не можем его показать.
– А где он? Ведите к нему, пусть разрешит.
– Не так быстро, – усмехнулся Юка-тайда. – Сегодня вы отдыхаете. Все дела завтра.
– Почему? – в Игорёхе проснулся азарт исследователя, и было видно, как ему не терпится прикоснуться к тайне.
– Эркеш-тайда сейчас с богами беседует. Это всю ночь займёт.
Даже я расстроился, что, ещё, целую ночь, ждать придётся. А на Игоряна и Лёху смотреть было жалко. Но, хотя бы, сразу не отказали. Есть надежда, что допустят к артефакту. Даже баркас за нами прислали. Никуда не денешься, придётся подождать. Мы понуро пошли по дорожке следом за стариком.
– А, откуда у вас электричество? – чтобы не идти молча, поинтересовался я. – Где-то электростанция есть, или генератор?
– Это не электричество, – не оборачиваясь, ответил Юка-тайда.
– А, что, тогда? Газовые фонари?
– Нет. Это свет звёзд, который вдохнул Ульгень в камни.
– А, если попроще? Для ничего не понимающих в вашей мифологии?
Старик остановился, пристально посмотрел на меня так, что у меня мурашки побежали по спине, потом улыбнулся одними губами и пошёл дальше.
– В скалах есть особые камни, прозрачные, похожие на стекло. Мы их находим, а Ульгень вдыхает в них свет звёзд. Проще уже не объяснишь.
– Прямо спускается к вам сюда и вдыхет? – переспросил я и осёкся, увидев, как от моей бестактности на секунду окаменело лицо моего собеседника.
– Нет. Мы складываем камни в кучу и проводим обряд, посвящённый Ульгеню. К концу обряда камни начинают светиться.
– И, горят постоянно?
– Мы умеем гасить и снова зажигать этот свет.
– А в тоннеле, у вас на ладони?
– Это тоже камень со светом звёзд. Только он не прикрыт был ничем, поэтому свет резкий, острый, а эти, на фонарях, под колпаком. Отсюда и свет мягкий и тёплый.
Мы замолчали, и я попытался осмыслить только что услышанное. Прозрачные камни, это, скорее всего, горный хрусталь. Видел я такие где-то, то ли в книжке, то ли в учебнике. Этакие пирамидки, пучками растущие из одного корня. Но, как заставить горный хрусталь светиться, ума не приложу. Может, я ошибаюсь, но горный хрусталь не светится. Нечему там светиться.
Дорожка привела нас к окраине посёлка. Аккуратные дома по сторонам улицы, невысокие штакетники, за которыми в свете фонарей угадывались цветочные клумбы во дворах, собаки, агрессивно облаивающие Бурана, всё было настолько сюрреалистичным, что хотелось зажмуриться и потрясти головой, словно прогоняя наваждение. Но посёлок никуда не пропадал и был таким же реальным, как и скалы, окружающие нас со всех сторон и в темноте на фоне ночного неба выглядевшие, словно зубы огромного дракона.
