Я валялась в кровати часа полтора, сгорая от стыда за вчерашний вечер и не решаясь выйти из комнаты, пока слышала за шторой шаги отчима. Как раз было обеденное время. (Продрыхла я до часу дня). Мама сегодня работала, а он отдыхал. Но все выходные от работы дни отчим вкалывал на строительстве нашего дома, поэтому отдыхом это назвать было трудно. Сначала он топал один, потом прибежала Кристина. Они вместе позвенели тарелками и оба посваливали из дома. Малая – гулять, отчим – строить дом. Я наконец осмелилась встать с кровати. Опустила ноги на мягкий коврик и сразу же потянулась, устремляясь кончиками пальцев к потолку. Солнце теперь стало проникать сквозь мое окно под другим углом, слегка воровато, как будто подглядывало за мной. Теперь его лучи падали на нижнюю часть моего тела, начиная с трусиков.
На мне были одни они и ничего кроме. Шорты, топик и бюстгальтер аккуратно лежали на предкрованой тумбочке и я питала очень большие сомнения, что могла самостоятельно уложить их в таком положении…
Сердце затрепетало в груди в учащенном и ускоренном марше. А мои мысли, как птицы, начали порхать с одной крыши на другую.
Отчим все-таки раздел меня?
Я не совсем понимала, что чувствую по этому поводу. Стыд? Да… Смущение? Не смотря на то, что вчера нарочно показала ему грудь, его я тоже испытывала… Отвращение? Да, но какое-то странное, дурманящее. Обычно неприятные мысли мы стремимся как можно скорее выбросить из головы, тут же было иначе…
Мне наоборот хотелось смаковать внутри себя все эти переживания. Впускать их в себя снова и снова. Он принес меня в комнату на руках… защитил от мерзкого парня, уложил в постель, а затем раздел меня…
Конечно, я сама его об этом попросила. Да что уж – из моей груди жаром вырывались молитвы раздеть меня. В одежде было так жарко… и дядя Леша все это прекрасно понимал. То, что я вцепилась в его шею – это уже отдельная тема, я была пьяная и не совсем понимала, что творю. Но снимал он с меня одежду собственноручно, со спящей…
Моя фантазия взяла надо мной верх. Я и не заметила, как застыла перед зеркалом, с каким-то новым взглядом рассматривая свое тело и представляя, как рассматривал его он. Прошло несколько минут, когда я поняла, что вчера ночью в комнате было темно и отчим ничего этого видеть не мог. Мне стало одновременно горестно и стыдно за свои мысли. Наверняка он просто сжалился надо мной и возможно прикасался ко мне через силу. Жаль я этого не помнила. Зато помнила его руки и его крепкое накаченное тело сверху на мне. Его запах…
Не хотелось этого признавать, но и отрицать было невозможно – от этих мысли-воспоминаний я намокла. Такое случалось со мной не в первый раз, но все же довольно редко. И всякий раз когда я замечала за собой подобное, мне становилось как-то пакостно, что ли… я спешила устранить симптомы, причины и последствия данного явления. Но в этот раз мне было слишком сложно остановиться, чтобы для начала прекратить причинять себе эту липкость и покалывающее тепло между ног. А именно: прекратить думать все это.
Отчим раздевал меня на моей кровати… от этой мысли слегка закружилась голова и подкосило колени.
Я начала трогать себя, представляя его руки. Конечно, это было не просто, учитывая насколько маленькими и нежными были мои ладони и насколько сильными, большими и грубыми были его, обрусевшие от возраста и тяжелой работы, но фантазия слишком сильно овладела мною, так что я почти вздрагивала от этих прикосновений.
