Отчим молча принял пакет и указал Кириллу на его машину. Пока тот уезжал, дядя Леша стоял ко мне спиной и провожал его взглядом. А когда он повернулся, у меня мурашки пробежали по спине от какого-то странного ощущения, будто на меня сейчас нападут из-за спины. Я вздрогнула и опустила глаза, не в силах выносить его взгляда. Не знаю, если бы он был мне родным отцом, чтобы я сейчас чувствовала? Испытывала бы ту же неловкость за то, что ему пришлось за меня заступаться? Сейчас я очень-очень жалела о своей вчерашней бунтарской выходке с грудью. Если бы не это, было б куда проще смотреть ему в глаза. Также я возлагала большие надежды на то, что отчим не воспринимал мое вчерашнее поведение всерьез, ссылая на пьяное безрассудство.
С опущенными глазами я слышала, как он приближается и со скоростью света размышляла, как лучше поступить в этой ситуации. Принести какие-то объяснения? Просто поблагодарить? Отмолчаться? Что? Чтоооо?
– Дядя Леша, спасибо что ничего не рассказал маме! – выпалила я, когда он поднялся на крыльцо и сравнялся со мной. Я сама не ожидала от себя столь пылкого и эмоционального выклика, просто мне вдруг стало ясно, что если отмолчусь, момент нельзя будет прокрутить назад. Он сейчас возьмет ключи от машины и поедет за мамой, а по дороге может посвятить ее в произошедшее. – И не надо ничего рассказывать, прошу. Маме это не понравится. Она перестанет отпускать меня гулять с друзьями! А Кирилл неплохой парень, он меня не обижал… до вчерашнего вечера… но в целом он хороший и… права с машиной есть только у него…
Отчим остановился рядом со мной, я чувствовала запах его вспотевшего, весь день трудившегося на стройке тела, чувствовала горький запах табака и его дыхание. Честно, от этого микса у меня слегка голова пошла кругом, а вот от этой близости мне становилось не по себе. Странное волнение, которого я прежде никогда не испытывала рядом с ним. По началу, когда отчим только-только переехал к нам, я испытывала ужасный дискомфорт от присутствия какого-то мужика в своем доме. Я не могла сидеть с ним за одним столом, смотреть в его компании телевизор, да ничего не могла нормально делать, поэтому часто уходила из дома, проводя много времени на улице. Со временем этот дискомфорт прошел. Единственное, что ужасно злило и нервировало меня – это его манера запираться ко мне в комнату. Даже когда я была младше, мне это не нравилось. Когда сестра подросла и ее подселили ко мне, эти визиты еще и участились! Самое бесячее было то, что он спрашивал разрешение, но только после того, как уже вошел! Не удивительно, что я вчера психанула и сделала то, что сделала.
– Извини, – добавила я, непонятно к чему, просто потому что вспомнила об инциденте с сиськами, которые ему показала, но мне почудилось, что отчим все понял.
– Я не собирался рассказывать маме, – произнес он несколько отягощено: все таки весь день таскать бревна по жаре непростая задача. – Она переживает о тебе больше, чем ты думаешь. Но это в первый и последний раз, когда я что-то утаиваю от нее. По хорошему тебя следовало наказать за выпивку. Насколько я знаю о ней речи не было, когда тебя отпускали в город. Хоть тебе и восемнадцать, Татьяна, не стоит думать, будто ты взрослая, ясно? Это далеко не так, ты еще не научилась нести ответственность за свою жизнь. Да и в целом… надеюсь, ты меня поняла?
Я угукнула, так и не найдя в себе смелости поднять глаз.
