– Опять же не факт, что патруль вначале спросит кто мы, а уж потом откроют огонь, а не наоборот. – Закончил его мысль Морозов.
– Правильно. Вот поэтому я и предлагаю дождаться, когда наш подопечный придет в себя, чтобы прояснить ситуацию, и уже исходя из его показаний принимать решение.
– Раненого конечно в таком состоянии оставлять нельзя, – согласился Паромов доставая свой планшет. – И послушать его нам не помешает, но только до объекта мы будем добираться несколько иным путем.
В этот момент до них донесся протяжный стон ливандийца.
– Все в порядке, Вы среди друзей, не нервничайте. – склонился над ним Громов.
– Врете шакалы! Что вам от меня нужно? – Слабым, но твердым голосом проговорил он пытаясь подняться. Сергей попытался ему помочь, но раненый оттолкнул его здоровой рукой. Превозмогая боль ливандиец все же принял вертикальное положение. Из-под опущенных, густых бровей он с ненавистью смотрел на стоящих подле него вооруженных чужеземцев.
– Мы не американцы. – Возразил Бочкарев пытаясь найти такой аргумент, который бы убедил этого человека в том, что они ему не враги.
– А кто? Немцы, французы, итальянцы? Какая разница если вы пришли убивать наш народ!
– Нас прислали совсем для другого.
– Да. Об этом часто говорят по радио, печатают в газетах, и на плакатах, но на самом деле наши города лежат в руинах, каждый день гибнут не в чем не повинные дети, женщины. Вчера, на моих глазах, ваш спецназовец расстрелял на базаре трех женщин за то, что одна из них отказалась отдать ему свои украшения. Это в вашем понимании свобода?
Петр сжал кулаки, но его голос, по-прежнему оставался ровным и спокойным: – Я понимаю твое недоверие к нам, но мы действительно не янки, не французы, и даже не итальянцы. Нашу группу прислали…
Вдруг на лестнице послышались чьи-то шаги. Реакция друзей была моментальной. Морозов с Громовым тут же встали по обе стороны двери, а Бочкарев вместе с Паромовым подхватили стол с раненым, и скрылись в соседней комнате. Через секунду в квартиру заглянул ствол карабина, а за ним американский спецназовец. Убедившись, что никого нет он уже смелее ступил за порог, и принялся жадно рассматривать убранство квартиры. Как только янки оказался внутри, Морозов вырвал из его рук оружие, а Сергей ударом приклада в спину отбросил мародёра в глубь комнаты, и беззвучно прикрыл дверь. Зажав ему рот они с минуту прислушивались, но на площадке было тихо.
– Один, скотина, – шепотом сказал Александр. – Видимо очень жадный, не хотел с другими делиться.
– Господа кто-нибудь верит в приметы? – Выходя из комнаты спросил Бочкарев.
– Это в черную кошку с пустым ведром? – вставая улыбнулся Морозов.
– Не совсем. К нам только что залетел «голубь мира». По-моему, это к удаче.
Из соседней комнаты донесся шорох, Петр обернулся, и увидел, как ливадиец, морщась от боли, пытается слезть со стола.
– Слава помоги ему. Наш друг видимо то же хочет взглянуть на эту птичку.
Когда Паромов, осторожно поддерживая, привел раненого спецназовец уже поднялся, и с удивлением рассматривал стоящих вокруг него людей. Поняв, что перед ним не ливадийцы он немного во спрял духом, хотя в его глазах все еще читались недоумение, и страх.
– Вы кто? – наконец спросил мародёр.
– Если скажу, что марсиане все равно, не поверишь. – ответил за всех Морозов.
– А если серьезно – французы?
– Тебе какая разница?
– Большая, – в голосе янки послышалось раздражение. – Хватит глупых шуток! Отдайте оружие! – спецназовец протянул руку за своим карабином.
