Я был этому рад, потому что мучавший меня сон проступал всё выпуклее и ярче, что для сновидений не характерно. Обычно даже самые впечатляющие грёзы стирают солнце и бытовые заботы, к концу дня почти никто не помнит, что снилось вчера.
Подробности жизни с Ниной наступали на меня со всех сторон. Я смотрел на холодильник, и тут же вспоминал, что ведьма отвела верхнюю полочку под зелья и страшно сердилась, если находила там колбасу. Переводил взгляд на раковину, и слышал голос моей очаровательной жены (!): «О, ты моешь тарелки? Отдрай заодно котелок. И не трогай ёршики, они для пузырьков от зелий, а не для чашек!» Отворачивался к подоконнику и чувствовал горячие бедра Нины. Видел, как аккуратно перехватываю руки любимой, которая лёгкими пассами пыталась затемнить окно. Окно снова светлело, Нина смеялась, легко дула на стекло, и оно на время становилось непроницаемо матовым. «Извращенец», – ласково шептала любимая, и кровь ударяла мне в голову. На улице никого не было, мы оба это знали, но не представляли наши шалости без магии.
Я слышал прерывистое дыхание, и тело моё начинало дрожать в такт воспоминаниям. Но ведь этого не было. Либо я начинал потихонечку сходить с ума, либо мои воспоминания – нечто большее, чем просто сон.
***
Вечером, когда я вернулся с работы, Аля встретила меня подчеркнуто приветливо. Она словно отрабатывала сценарий «идеальная спутница жизни». С улыбкой бросилась на шею, немного на мне повисела, затем нежно поцеловала. Если честно, я бы предпочёл спокойно разуться, войти в комнату, а не стоять столбом в коридоре, но сделал вид, что счастлив. Мы долго целовались, потому что Аля этого хотела или думала, что хочу я.
Раньше такие сцены заканчивались в спальне, но сегодня я, посчитав, что прошло уже достаточно времени, мягко отстранился от подруги.
– Я мокрый и потный как мышь, – пояснил я, двигаясь в сторону ванной и на ходу расстёгивая рубашку. – Приму душ.
– Лёгкого пара, зай, – немного разочарованно отозвалась Аля, но взяла себя в руки и добавила: – Ужин разогревать?
– Минут через двадцать! – крикнул я уже из-за закрытой двери.
Мне и правда хотелось освежиться после одуряющей июльской жары. Прохладная вода приятно холодила тело. Я облокотился на кафель и тут же почувствовал, как ко мне прижалась обнажённая Нина, услышал собственный голос: «А синяя краска с волос не смоется?» И хохот в ответ: «Глупый какой». Я знал, что не смоется, но с серьёзным видом морщился, делая вид, что размышляю, и предлагал самый дорогой шампунь с полочки: «А так?»
За день я так и не придумал объяснения происходящему. Но интуитивно не хотелось перебивать воспоминания ласками с Алей. Быть может, подсознание не подведёт и само всё расставит по местам. Всё, что я мог – дать ему достаточно времени.
Аля разогрела ужин, который перед моим приходом доставили из ресторана.
Я категорически запретил подруге стоять у плиты ещё в самом начале наших отношений. Аля вяло возражала, но мне казалось, что ей приятна моя забота: у подруги освободилось много времени, которое можно было посвятить чему угодно. Два раза в неделю к нам приходила женщина, которая вытирала пыль, мыла полы, стирала и гладила бельё. Примерно раз в полгода я вызывал бригаду из клининговой компании, которая мыла окна и проводила генеральную уборку.
Только так я и мог проявить любовь и уважение к женщине, с которой жил: освободить от насущных бытовых забот, подарить финансовую свободу. Аля могла заниматься тем, чем ей нравилось. Я её не ограничивал и никогда не спрашивал, на что она тратит время в моё отсутствие.
