Очень скоро старший надзиратель решил, что такое использование трудовых ресурсов является крайне нерациональным, и приказал снарядить бригаду для заготовки черенков кирок и лопат, а также ручек к носилкам. Поэтому когда около полудня дверь барака распахнулась, и внутрь вошёл начальник лагеря Симак в сопровождении двоих автоматчиков, Гончаров мгновенно сообразил, что делать.
Едва прозвучал вопрос, кто хорошо разбирается в столярном деле, майор вскочил и, придавая голосу наиболее возможную подобострастность, заявил, что лучше него вряд ли сыскать столяра, да и плотника, в общем, тоже. Он толком не понимал, чем отличается один от другого, но произнёс это весьма убедительно.
Начальник охраны, к счастью, был не из местных бандитов, и, видимо, почти ничего не знал о Гончарове. Он только кивнул и приказал подобрать троих помощников.
Майор, разумеется, немедленно ткнул пальцем в Пётра и Фёдора. В принципе, ему никто более и не требовался, но, заметив молящие глаза Альтшуллера, указал и на старика, хотя тот стал бы только обузой, подвернись удобный момент для побега.
– А доходяга тебе на хрен? – искренне удивился Симак.
– Не скажите, господин начальник, – изогнул спину под почтительным углом Гончаров. – Я его знаю, он был завхозом на нашей киностудии ещё до Катастрофы. Поможет организовать отдел снабжения лагеря – это ведь нужное дело! Чтобы всё на нормальную хозяйственную основу поставить: записать, учесть.
– Ага, – осклабился бандит, – не хочешь бортовать старых знакомых от халявы, понимаю. Но, смотри, я братве прикажу валить всех сразу, если замыслите ноги сделать. А выполните всё хорошо, может, поставлю тебя старшим по бараку, и впредь будешь заготовками всякими заниматься, понял?
– Совершенно верно, всё понял, – продолжая изображать жополиза-полудурка, подтвердил майор.
Их вывели из пакгауза и подогнали подводу, на которой уже лежало несколько пил и топоров. Домашников хотел, было, взгромоздиться на телегу, но Симак прикрикнул на него:
– Ни хера, размечтался! Пешим ходом поканаете, тут охрана поедет.
Маленький отряд двинулся к лесу через пустошь – впереди топали заключённые, а сзади, развалились, ехали троё автоматчиков. Зачуханного вида лошадёнка тащилась медленно, но ещё медленнее передвигал ноги Альтшуллер, который за два дня земляных работ основательно вымотался. Александр пожалел, что взял старика с собой, но оставлять его в лагере означало обрекать в не слишком далёкой перспективе на верную смерть.
Пройдя буквально метров двести, Альтшуллер неловко ступил в какую-то нору, которых тут хватало, и чуть не вывихнул ногу. Охранники на телеге загоготали.
– Слышь, столяр, – насмешливо окликнул Гончарова поставленный старшим по группе крепыш, который уже отрастил почти такие же длинные, как у Лобстера, слегка кучерявые волосы, тоже перехваченные на лбу ремешком, но без золотой бляхи, – чего ты этого еврея потащил с собой?
– Я же объяснил начальнику, что старик в снабжении силён, будет учёт вести, подсчитывать, сколько и чего нужно. Без учёта нормальная работа невозможна, даже в лагере.
– Наш Князь евреев искореняет, между прочим, – поддерживая явно интересовавшую его тему, молвил охранник.
– И он, наверное, прав, – поддакнул Гончаров, не в силах сдержать кривой усмешки при слове "князь", – но чего бы их не использовать, когда надо?
– А вот это, ба-альшая ошибка, – философски молвил бандит, доставая, кисет с махоркой, и, сворачивая самокрутку, продолжал. – Им только дай возможность зацепиться – сразу же, как тараканы, расплодятся. Я бы на месте Лобстера стрелял их сразу, как и «чурок» всяких разных. Вот одно прежнее правительство правильно сделало, что цыган придавило.
