Программа минимум определена.
Смыв пену и промыв волосы несколько раз, выбираюсь из остывшей воды. Обтираюсь пушистым полотенцем, что стопочками уложены на тумбу, и, обернув телеса, выхожу. Так. А во что мне одеться? Опять в грязную свою одежду? Замечаю на кровати платье и кривлюсь. Тёмно-красное, с корсетом и глубоким декольте. Чёрные туфли на шпильке лежат рядышком.
За неимением другой одежды приходится облачаться в эту доисторическую роскошь. Правда, корсет завязываю не так туго — неудобно это делать самой, да и воздух мне всё же необходим. Белья нет. Теряю пару минут на стирку своих трусиков и выскакиваю в коридор.
Цокот каблуков бьёт по нервам. Стараюсь заглушить их, ступая на носочках. Но устаю и, плюнув, спускаюсь в холл.
— Пунктуальная, — хмыкает Астарт, лениво привалившись к косяку между комнатами. — Проходи.
Гостиная тоже мрачная, каменная и прохладная. Передёргиваю плечами, бросив взгляд на холодный камин. Замечаю рояль, чёрный, лакированный. Интересно, кто из них играет на нём? И, наконец, замечаю каменный стол. Длинный, прямоугольный.
Во главе стола уже сидит брюнет. Лениво осматривает меня и крутит в бокале бордово-красную жидкость. Вряд ли вино. Наши глаза встречаются. Он пугает меня больше, чем стоящий за спиной блондин. Вздрагиваю от прикосновений к холке.
— Не двигайся, — опаляет дыхание ухо. А после веревочки корсета трещат от силы натяжения.
Хватаю ртом воздух, задыхаюсь. Сейчас умру. Грудь в чашечках поднимается, почти что выпрыгивает. И меня всю вытягивает. Брюнет смотрит, не отводит глаз, и в них загорается что-то тёмное, порочное. Закончив со шнуровкой, Астарт целует в шею, вызвав очередную дрожь, и мягко толкает вперёд.
Стол заставлен яствами. Сырные и мясные закуски, салаты и хлеб. Дождавшись, когда я займу стул рядом с брюнетом, Астарт перемещается на другую сторону и садится прямо напротив меня.
— Харен! — бросает брюнет в сторону неприметных дверей. И к нам тут же выходит мужчина.
По позвоночнику стекает ледяной пот, сердце немеет от одного вида этого Харена. Худой как жердь, бледный как мертвец. Он передвигается, будто плывёт над полом. Расставляет блюда с тележки, которую катил. Когда он склоняется ко мне, чтобы поставить тарелку, закрытую колпаком, отшатываюсь. В нос бьёт запах сырой земли, эта сырость пробирает все внутренности. Беспомощно кидаю взгляд на Астарта, он цепко следит за мной и улыбается. Будто ему нравится мой страх.
— Харен. Это Каролина, — представляет меня белобрысый. — Моя маленькая Лина. Заботься о ней. Пылинки сдувай.
— Да, господин, — опускает голову мужчина.
— Иди! — чуть резче и раздражёнее приказывает брюнет и сам наполняет мой бокал вином.
Как только этот неприятный тип исчезает, становится легче. Правда вот, есть и пить страшно. Вдруг опять свой яд добавили. Не хочется вновь метаться в бреду и агонии возбуждения. До сих пор низ живота неприятно тянет от неудовлетворения.
— Ешь, — требует Астарт и бровь выгибает. — Мы ведь не хотим, чтобы ты ослабла раньше времени.
Не хотим, конечно. Киваю и хватаюсь за столовые приборы. На серебряном ноже немного залипаю. Нужно его оставить себе. Если полезет, ударю прямо в сердце. Серебро же убивает вампиров, правда? А что ещё убивает? Осиновый кол. Его сейчас неоткуда взять.
Ладно, сначала поедим. А об убийстве упырей подумаем после. Осторожно отрезав маленький кусочек мяса с кровью, отправляю в рот и зажмуриваюсь. Чёрт, вкусно. Очень. Главное не мычать. Поменьше звуков.
