Когда со вторым блюдом было покончено, Астарт даёт мне небольшую колбочку с розовато-серой жидкостью. Безропотно выпиваю и её. И чувствую, как внутренне насыщаюсь энергией, каждая клеточка моего тела согревается, а боль в мышцах и голове исчезают. Похоже, какая-то целебная настойка.
— Иди переоденься и спускайся. Прогуляемся, пока совсем не поздно, — обжигает дыханием ухо.
— У меня нет одежды, — ворчу, хотя прогуляться очень хочется, рассмотреть этот квартал и город, поискать пути для будущего побега.
— Всё у тебя есть, — усмехается Астарт и поднимает.
Прохожу мимо лежащего в крови Харена. Внутренне содрогаюсь и, переступив через него, иду наверх. В выделенную комнату.
Первое, на что обращаю внимание, — это распахнутые створки шкафа. Внутри висят наряды разных фасонов и цветов, но больше всего красного и чёрного. Также на полочках лежит бельё, тоже разное: кружевное, нежное, дерзкое и красивое. Стоит это признать.
Перехватив один из комплектов, запираюсь в ванной и долго отмокаю. Выхожу посвежевшая, в чёрном ажурном белье, почти ничего не скрывающем. Смотрю на себя в зеркало, пока расчёсываю волосы. И замечаю некоторые изменения. Кожа стала чище, бархатистее, глянцевее, что ли. Мимические морщины, их, конечно, немного, но те, что были, исчезли. Шрамы небольшие на теле от ожогов и операции тоже пропали. Как и лёгкие растяжки на бёдрах. Интересно, это от крови Дарио или от настойки такие изменения? Нужно уточнить у Астарта.
Высушив гриву, лезу опять в шкаф и достаю самое простое платье без корсета. Чёрное, с коротким рукавом и широким разрезом до самых бёдер на правой стороне. Лучше так, чем заковывать тело в корсет. Переодеваюсь, а вот туфли все на каблуках. Я, конечно, люблю каблуки, но хочется свои кеды. Жаль, их нет.
— Ты опять испытываешь моё терпение? — ворчливо интересуется Астарт, заходя без стука.
— Нет, прости, волосы сушила, — тут же бормочу, отступая.
— Пойдём, — он переплетает наши пальцы и, благодушно улыбнувшись, тянет за собой. Кажется, ему нравится, что я веду себя послушно.
Медленно плетусь за ним, и мы, наконец, выходим из этого холодного дома. Делаю глубокий вдох и, распрямив плечи, осматриваю улицу. Сейчас ещё день на дворе, но всё равно мрачно, готично, и небо заволокли тяжёлые тучи, сквозь которых едва пробиваются солнечные лучи.
Каменная мостовая. Одинаковые чёрные дома с высокими шпилями. Чёрные низенькие фонари. Сейчас отключены. А впереди стелется смог. Редкие экипажи проезжают мимо, запряжённые лошадьми. А одна из таких же мрачных карет с четвёркой вороных коней стоит у крыльца. Нас ждёт. На дверце герб. Ворон. Очень знакомый, чёрный, с яркими белыми глазами. И кучер весь такой мрачный. Сидит нахохлившись, не смотрит на нас.
— И куда поедем? — спрашиваю, подходя ближе к карете.
— Покажу тебе наш мир, — загадочно отвечает Астарт и распахивает дверцу.
Запрыгиваю внутрь и тут же отодвигаюсь к окошку. Белобрысый занимает место рядом и сам же прижимается ко мне. Дёрнувшись, карета набирает ход.
— Ты убил Харена? — спрашиваю, стараясь скинуть возникшее в тесном помещении напряжение.
— Нет, но он больше не будет своевольничать. А если будет, его ждёт кое-что похуже, чем смерть, — зловеще обещает Астарт, поворачиваю голову, пытливо всматриваясь в глаза. Он подушечками пальцев касается щеки, очерчивает скулу, не разрушает зрительный контакт и, медленно склонившись, целует. — Никто не посмеет тебя обижать, Лина, — выдыхает он в губы прохладный мятно-морозный воздух. — Никто и никогда.
