— Кроме тебя, — отвечаю и отворачиваюсь к окну.
— Кроме меня, — соглашается он, обжигая дыханием шею.
Вздрагиваю от прикосновения губ, замираю всем телом, даже дышать перестаю. Он ведь не будет сейчас пить мою кровь? Хотя три дня прошло. Наверное, он голоден. Жмурюсь, стараясь не реагировать. Главное — не отталкивать, не сопротивляться. Чтобы хищник не проснулся.
— Безумно вкусно пахнешь, Лина, — урчит Астарт и языком ласкает за ушком. — Возбуждающе, искушающе.
— Я не специально, — бормочу, не зная, как реагировать. А меня от каждого касания электрическими разрядами бьёт. И вместо страха просыпается совершенно другое чувство.
— Ты особенная, малышка, — Астарт перехватывает руку, сжатую в кулак, раскрывает ладонь и прижимает к своему паху. — Чувствуешь, как сильно тебя хочется.
Чувствую. Я всё чувствую и, зажмурившись, закусываю губу. Он моей же рукой ведёт по своей каменной плоти.
— Ну же, малышка, сожми меня. Я ужасно голоден, — белобрысый перехватывает губами мочку уха и слегка прикусывает. Вскрикиваю и машинально сжимаю через одежду член. — Вот так, — в голосе сквозит веселье.
— Хватит, Астарт, мы ведь гулять собрались, — вспыхнув, отрываю руку и разворачиваюсь всем корпусом, выставляя в защитном жесте руки.
— Осторожнее, — предупреждающе цедит вампир, зарывается пальцами в волосы и несильно тянет назад.
— Пей уже! Ты ведь для этого начал свою игру. Давай. Вгрызайся. Я потерплю и даже трепыхаться не буду! — вздёргиваю выше голову и губы поджимаю.
— Не дразни голодного вампира, малышка, — шепчет разозлённый мужчина и сминает губы в болезненно-голодном поцелуе.
Очень стараюсь не отвечать на поцелуй. Держусь, сцепив зубы. Но и он не сдаётся, прикусывает губы, мнёт их, щиплет, посасывает. А меня охватывает дрожь, окутывает его запах, он подчиняет меня своей энергетикой, своей вампирской аурой. Иначе как назвать то, что бастионы мои падают, сдаваясь напору.
Астарт чувствует мой отклик и тянет сильнее, впечатывает в себя. Такого бронированно-стального. Он холодный. Температура тела ниже моего, но мне жарко. Жарко. Душно. Горячо.
Я отвечаю на поцелуй. Сама кусаю губу, толкаюсь языком, переплетаясь с ним. И вздрагиваю, ощущая прохладные пальцы на оголённом бедре.
— Нет! — шепчу и тут же, охнув, дёргаюсь назад. Его пальцы так резко задевают чувствительный бугорок. Подбрасывая меня прямо в вампирские руки.
Астарт до крови прокусывает губу. Чувствую металлический вкус на языке. Он отбирает и захватывает. Целует до нехватки кислорода в лёгких. Глубоко, одержимо. Мозг отключается полностью. Я схожу с ума. Во мне бушует ураган, снося все установки и запреты.
— Моя Лина, — шепчет мужчина, смещаясь с поцелуями к шее и толкаясь пальцами глубже, потираясь через мокрющее бельё.
Он оттягивает волосы, открывая сильнее шею для своих губ. Держит крепко, но не больно. Прижимается к бешено бьющейся артерии. Я загнанно дышу, ожидая боли. Ожидая укуса. А он лижет. Царапает горло. Оставляет мокрую дорожку, поднимаясь выше, и, оторвавшись от меня, смотрит затуманенным взором. Лукаво так, предвкушающе.
Мне за это будет мучительно стыдно. Потом. Когда возбуждение схлынет. Сейчас я хочу его. Он опять одурманил своим ядом. Всхлипываю, закусываю губу и мотаю головой. Никогда не признаюсь. Сжимаю ноги сильнее, и его ладонь застревает между ними.
Он ничего не делает. Просто смотрит, смотрит на мою агонию и скалится. Следит за каждым движением, за тем, как вздымается грудная клетка.
