Громила вел машину профессионально, умудряясь в поворотах даже сбрасывать ее в управляемый занос. Он хорошо держал скорость, набирая и сбавляя ее в нужных местах так, что подвеска отрабатывала ухабы без лишних ударов.
Дорога становилась скучной. Маршрут покрывался легко, и это беспокоило Майю. Слишком много свободного времени для раздумий, слишком комфортная поездка. Поэтому она не удивилась, когда бойцы начали собачиться друг с другом.
Снайпер и инженер, сидевшие на заднем сидении, сперва перебрасывались ничего не значащими фразами, но постепенно их диалог становился напряженным. Девушка не вмешивалась, но незаметно для себя отвлеклась от дороги и стала прислушиваться к разговору.
– Пойми, Марек, ты все равно не жилец,– перебил Снайпер длинную речь инженера.– Ты же умный человек, считать умеешь. По статистике, из заходов в зону живыми возвращаются восемьдесят процнтов. При этом семь из десяти новобранцев погибают в первых трех ходках. Эта миссия первая для тебя… и последняя. А ты даже не новобранец! У тебя вообще подготовки нет.
– Подготовка не очень помогла Блондину,– огрызнулся инженер.– Все дело в…
– Молодец, что вспомнил!– снайпер даже не попытался его дослушать.– У парня за спиной было двадцать или тридцать ходок. У него уже все было на рефлексах. И даже его Судьба достала. Из нашей миссии или не вернется никто, или выживет кто-то один. Такой расклад.
– У тебя грязный рот,– буркнул из-за руля Громила.– Лучше держи его закрытым.
– Конечно!– вызывающе отреагировал тот.– Рот закрытым, глаза в пол, руки за спиной. Мы так всю жизнь в загоне как скот стоим. Кривим рожу, когда правду слышим. Идем покорно на бойню, так еще и песни бравые надо петь.
Задевало то, что говорил снайпер спокойно и уверенно, не проявляя эмоций. И от того слова его звучали жестко и убедительно:
– Вот пошел ты, Марек, с нами за смертью. Так признай это. Прими ее достойно. Может даже, и выбери. Зачем опошлять все лозунгами? Мы же в одном дерьме копошимся.
– Я пришел сюда не за смертью,– процедил сквозь зубы инженер.– Я пришел добровольцем, без страха смерти.
– Вот те раз! Видали такого бесстрашного? Чтоб ты знал, твой страх живет без твоего желания. Он не тебе принадлежит. Это твое тело, инстинкты дают тебе страх. Это их защитная реакция, не твоя. Ты можешь цепенеть от него или пытаться давить своей волей. Есть чем давить то?
Майя вспоминала досье снайпера, которое пролистала без особого внимания. По записям, он был замкнутым и молчаливым. Первое время, он даже нравился ей на фоне остальных. Но теперь создавал неудобную ситуацию. С одной стороны, своими разговорами он расшатывал и без того хрупкое равновесие в команде. Как лидер, она должна была поставить его на место. Но личный опыт подсказывал, что вмешиваться в разборки солдат – дело неблагодарное. Если кто-то хочет высказаться, ему надо дать такую возможность, а не обращать на себя скопившийся гнев. К тому же инженер Марек был ей неприятен и внешне, и своими показательными убеждениями.
– Ты чего добиваешься?– спросила Майя, не оборачиваясь.– Хочешь, чтобы он покончил с собой или удовлетворишься его истерикой?
Пауза была недолгой. Снайпер явно выжидал ее реакцию.
– Я хочу правды. Если он прикрывает мою спину, я должен ему доверять. А как я могу верить хорошему парню, который говорит со мной как диктор из новостей? Меня уже достало вранье. Доброволец вонючий, жертва… Ты не рассказывал им про своих жену и детей? Давай, расскажи!
